Будущий император Всероссийский Николай Первый родился 6 июля (25 июня ст. ст.) 1796 г. Он был третьим сыном царя Павла I и, в принципе, наследование государева трона должно было обойти его стороной. Однако, дальнейший ход истории изменил все…
С юных лет Николая готовили к карьере офицера. Все мужчины династии Романовых просто были обязаны пройти через горнило армейской или флотской службы.
Великий князь Николай Павлович любил свою профессию военного, с увлечением изучал инженерное дело и совершенно не претендовал на царский престол. Но Бог ссудил ему иную судьбу. У императора Александра Первого не имелось прямых наследников. Второй же по старшинству брат – Константин, женившейся на польской дворянке, по законам Российской империи автоматически отторгался от права наследования. И участь стать царем выпала Николаю…
В 1819 г. Николай Павлович спокойно командовал бригадой, был счастлив в браке и о другой судьбе не помышлял. Но… В Красное Село приехал император Александр I и в приятной семейной обстановке (за обедом) объявил брату о том, что назначает его наследником. В XXI веке, любой политик с восторгом принял бы такую информацию! Но тогда времена были «замшелые» и «старорежимные»: Николай, вместе с супругой, впал в ступор. Предоставим слово ему: «Мы были поражены как громом. В слезах, в рыдании от сей ужасной вести мы молчали!..»
Николай и его жена – Александра Федоровна отлично понимали, что бремя им выпало тяжелейшее: Европу потрясали революции и бунты – пагубная отрыжка кровавого безумия Французской революции XVIII века, в России большинство дел вершила дворянская гвардия (с легкостью отстранявшая и убивавшая неугодных ей императоров), а за фасадом внешне благополучного здания Российской империи, скрывалось государство, требовавшее серьезного попечения. И Николай Павлович со смирением принял удел своей жизни…
О событиях 1825 г. долго рассуждать здесь не собираюсь. «...Заговор декабристов был новым проявлением старой шляхетской привычки мешаться в политику» (С. Платонов. Лекции по русской истории).
Мятеж декабристов был подавлен. Но видимо придется упомянуть кое-что из воспоминаний самого Николая I. Перед тем, как отправиться на Сенатскую площадь он обратился к жене: «Неизвестно, что ожидает нас. Обещай мне проявить мужество и, если придется умереть, умереть с честью». Умирать не пришлось. Николай Павлович победил. И как же он оценил свою викторию? В письме к брату Константину (который отказался от престола в пользу Николая) он пишет: «Дорогой мой Константин! Ваша воля исполнена: я – император, но какою ценою, Боже мой! Ценою крови моих подданных!» А в послании к французскому послу Ле Ферронэ государь откровенно говорит: «Никто не в состоянии понять ту жгучую боль, которую я испытываю и буду испытывать всю жизнь при воспоминании об этом дне».
До сих пор многие обвинители императора ругают его не столько за подавление путча, сколько за казнь пятерых руководителей заговора. Впрочем, историки как то забывают, что за все правление Николая Первого это была единственная смертная казнь. А мятежники-декабристы имели в планах полное истребление правящей фамилии. Неслучайно Н. М. Карамзин писал позже: «14 декабря я был во дворце, выходил и на Исаакиевскую площадь, видел ужасные лица, слышал ужасные слова, и камней пять-шесть упало к моим ногам. Новый император показал неустрашимость и твердость. Первые два выстрела рассеяли безумцев с Полярною Звездою, Бестужевым, Рылеевым и достойными их клевретами. Я, мирный историограф, алкал пушечного грома, будучи уверен, что не было иного способа прекратить мятеж. Ни крест, ни митрополит н е действовали!»
Российское дворянство, получившее огромные привилегии в предыдущие царствования начало постепенно утрачивать связь с реальностью. Если ранее дворяне почитали за честь служить Отчизне, то в «Эпоху дворцовых переворотов» начала вырабатываться совершенно другая мораль. Дворянство заматерело в пристрастиях к иноземным обычаям и нравам, стало тяготиться своими обязанностями, привыкло менять императоров на троне по своему усмотрению. Да, покуда находились среди правящего сословия люди, проливавшие кровь за Родину на войне, имелись и отважные первооткрыватели новых земель, трудились талантливые управленцы, обустраивающие далекие территории. Но все активнее и активнее стал проявлять себя тип самовлюбленного эгоцентричного дворянина, совершенно не помышлявшего о благе страны. Чацкие из литературы шагнули в жизнь. Чацкие, шляющиеся по курортным местечкам и ресторациям Европы, стали откровенно издеваться над скалозубами, проливавшими кровь и пот в сражениях. Чацкие стали поучать и определять значимость людей. Чацкие на каждом углу вопили о преступности крепостного права, но и не думали отпускать крестьян на волю. Чацкие закладывали имения и плодили управляющих-временщиков…
Николай подошел к попечению о России как инженер, совершенно не торопящийся все ломать до основания и возводить какие-либо химеры в угоду идеологическому ложу западного Прокруста. Царь, прежде всего, решился на подъем Православия, национального характера, национального управления и национальной экономики.
Русские современники часто совершенно не понимали и не принимали инженерную точность императора при переустройстве России. В вину ему ставилось буквально любое, даже малейшее поползновение на изменение существующих порядков. Их раздражало, например, введение в постоянный обиход при дворе русского языка (ах, зачем же забывать французский, mon ami?!). Царь искренне любил появляться в казачьем мундире. И за это доставалось. Фи! Как вульгарно и грубо! Николай Первый всеми силами отстаивал единство страны и подавил польское восстание (которое как обычно сопровождалось требованиями восстановления Польши «от можа до можа»). Цивилизованное общество роптало и жалело поляков. Но далеко не всех. О тех польских офицерах, кои не пожелали изменить присяге, принято было умалчивать. Правда, в защиту царя высказался Пушкин! Но сие мелочи, мелочи, господа! Помощь Австрии в разгроме венгерских мятежников заставило салоны заговорить о недальновидности государя. Однако совсем не обращалось внимания, что на стороне венгров сражались и занимали командные должности польские инсургенты. В учет не бралось и нападение поляков на арсенал в Вильно.
Приверженность Православию открыто придавалась порицанию. Среди образованных людей России XIX века почитались европейские «мистики», масоны и даже секта хлыстов. А вот истинная Вера всегда бралась под сомнение. И царь, защищавший ее, отнюдь не вызывал чувства восторга. А между тем, вера государя отличалась настоящей чистотой и искренностью. Е. Н. Львова вспоминает: «Он говаривал, что, когда он у обедни, то он решительно стоит перед Богом и ни о чем земном не думает. Надо было его видеть у обедни, чтобы убедиться в этих словах: закон был твердо запечатлен в его душе и в действиях его ? это было и видно ? без всякого ханжества и фанатизма; какое почтение он имел к Святыне…»
С государственными делами царь справлялся всегда уповая на Бога. Так же, в первую очередь, император Николай Павлович отнесся к крестьянскому вопросу. Был принят целый ряд законодательных актов, направленных на постепенную отмену крепостного права (без потрясений и радикального слома быта). Следует сказать, что в конце XVIII в. крепостные крестьяне составляли 55% от общего числа населения, а в 1857 г. – 37%. При этом численность населения в России росла: 1801 г. – ок. 40 млн. человек, 1858 г. – 74 млн. Значительно улучшилось положение «казенных» крестьян. Царское правительство серьезно озаботилось ростом образованного слоя в крестьянстве. В 1838 г. имелось всего 60 крестьянских школ (при 1500 учениках), а уже в 1856 г. – ок. 2500 школ (свыше 100 тыс. учеников).
Деятельность Николая Первого способствовала началу промышленного переворота в России. В 1800 г. – 200 предприятий, в 1850 – 2500 предприятий. Развитию русской промышленности способствовало проведение политики протекционизма. Свой производитель защищался абсолютно без утайки. Кстати, это и стало одной из причин развязывания Крымской войны Англией и Францией. И по мирному договору уже после войны, в 1857 г. были введены либеральные таможенные тарифы на поставки товаров из Европы. Русская промышленность оказалась в кризисе…
Крымская война (1853 – 1856) началась из-за притеснения христиан в Оттоманской империи и посягательства католиков на храм Гроба Господня.
Считается, что Россия проиграла эту войну. Но только считается…
Против Российской империи выступили Англия, Франция, Сардиния и Турция. Но успехи союзников оказались мнимыми. В Крыму они напрочь завязли. Да и Севастополь то полностью и не захватили. Только Южную сторону города. По свидетельству Н. А. Нилуса, в город были посланы два списка с чудотворных икон Божией Матери: «Умиление» и Касперовская. Но по распоряжению командующего А. С. Меншикова иконы остались на Северной стороне.
Одна из балок под Балаклавой превратилась в «могилу английской аристократии». Удары союзников по Петербургу не состоялись, неудачи их преследовали и на Белом море. А на Тихом океане англо-французская эскадра, обладавшая полным превосходством, не смогла захватить Петропавловск-Камчатский и с позором отошла. На Кавказском фронте дела у турок обстояли плохо. Складывались условия, при которых русская армия уже готовилась совершить прорыв и через Анатолию ударить на Константинополь. Тогда бы западные войска оказались в ситуации, когда из Крыма, вообще то и уйти было нельзя, а тылы то отрезались. Прямая аналогия сему – Наполеон в 1812 г. в Москве. Западноевропейские же газеты после победных реляций уже начали вопить о страшных и ненужных потерях.
Смерть Николая Павловича случилась удивительно своевременно для европейской коалиции. Русский царь ушел в лучший мир с достоинством настоящего православного человека, как и положено христианину. Причины болезни и смерти, по свидетельству врачей вполне были естественными. Но почему же тогда по столице империи очень быстро пополз слух о самоубийстве православного царя? Конечно, можно списать это на злорадование «просвещенных» кругов. Однако опять и опять возникает вопрос: «Исходя, из каких соображений, современники очень не любили вспоминать, что на улицах столицы собирались «толпы простонародья», кричавшие, что государя отравил лейб-медик Мандт?» Похоже, гнусный слух должен был прикрыть подлинное происшествие…
Говорят, что поэты наиболее точно оценивают эпохи и личности великих людей. А, ежели, хотят (в который раз!) оскорбить память императора Николая Павловича, то вспоминают строки, написанные Ф. И. Тютчевым:
«Не Богу ты служил и не России,
Служил лишь суете своей,
И все дела твои, и добрые, и злые, —
Все было ложь в тебе, все призраки пустые:
Ты был не царь, а лицедей».
Все. Казалось бы приговор вынесен. «Великий поэт обличил!» …
Однако, вспомним и иные строки:
«О, для чего нельзя, чтоб сердце я излил
И высказал его горячими словами!
Того ли нет, кто нас, как солнце, озарил
И очи нам отверз бессмертными делами?
В кого уверовал раскольник и слепец,
Пред кем злой дух и тьма упали наконец!
И с огненным мечом, восстав, архангел грозный,
Он путь нам вековой в грядущем указал...
Но смутно понимал наш враг многоугрозный
И хитрым языком бесчестно клеветал...»
Это отрывок из стихотворения Ф. М. Достоевского,
кое он посвятил вдовствующей императрице Александре Федоровне.
Противоречит Тютчеву и П. А. Вяземский:
«Россия Им жила, как жил и Он Россией. Он первый был из нас, не властью,? не венцом,Но тем, что дух сроднив с народною стихией, Он Русской доблести был высшим образцом… Себя и Свой народ предав смиренно Богу, Он духом не слабел, как ни был силен враг. Событий вал пред Ним перечил ли дорогу? С пути прямого Он не отступал на шаг… Он жил Царем; как Царь и умер смертью славной Послыша, кто Его грядущий час зовет, Дела земные сдал наш труженик Державный, Небесному Царю готовясь дать отчет. И смертный одр Его возрос другим престолом…»Если непредвзято следовать фактам правления Николая Павловича,
а не комментариям либеральных и советских историков,
то закономерно убедишься в правоте Достоевского и Вяземского, а не Тютчева.И еще. Святитель Филарет Московский (Дроздов), преподобный Макарий Алтайский,
святитель Филарет (в схиме – Феодосий) Киевский и святитель Игнатий (Брянчанинов)
любили государя, почитая его за подлинного православного императора.
И по преданию, Николай Павлович посещал Саровскую обитель,
где имел беседу с батюшкой Серафимом и неким послушником Феодором
(предположительно этот человек затем стал известен, как старец Федор Кузьмич).
А, кроме того, известны слова Серафима Саровского (об императоре Николае Первом),
сказанные одному из собеседников: «А ты уж, батюшка, не о нем пекись ? его Господь сохранит:
он велик перед Богом ? он в душе христианин».Поэты видят многое. Только святые зрят дальше и четче…Эпоха Николая Первого – это еще и Время Серафима Саровского…
- Блог пользователя Раб Божий Александр
- Войдите, чтобы оставлять комментарии