LI Территориальная политика

LI Территориальная политика

При всей первенствующей важности силы духа мы не станем теперь специально останавливаться на политике, имеющей предметом развитие духовных сил нации, ее просвещения, нравственности и т. д., потому что все основы ее достаточно выяснены в предшествовавших отделах книги. Но политика территориальная и экономическая требует специальных объяснений.

Территория составляет необходимое условие существования государства, так как племя не может стать нацией без полноты развития различных сторон своей жизни и без полной независимости. Но племя или группа племен получают на это возможность только при обладании определенной территорией. Как сказано уже в 1-й части книги, обладание территорией считается в числе основных условий государственности.

Поэтому территориальная политика должна быть одной из главных забот государства.

"Важнейшая задача территориальной политики, - говоря словами Чичерина, - состоит в том, чтобы государство получило естественные границы. Они дают ему и защиту против внешних врагов, и внутреннюю замкнутость, и связь частей [Чичерин. Курс, часть III, стр. 55]. При этом государство не может играть мировой роли, если не имеет морских границ... Ни а чем не выразился так политический гений Петра, как в том, что он поставил себе главной целью осуществление этой жизненной задачи".

Впрочем эта задача была сознана русским государством немедленно по его сформировании, и уже при Иоанне Грозном привела к борьбе за Балтийское побережье.

Естественные границы, хорошо отделяющие от других государств, необходимы для возможности той замкнутости, которая требуется для единства и силы государства. Морские границы имеют значение противоположное: они дают легкость общения с миром и внутренне замкнутую нацию вводят в международную жизнь. Эти условия сохраняют все свое значение, несмотря ни на какие успехи искусственных путей сообщения.

Однако в понятие "естественных границ" входят не только те условия, которые обеспечивают внутреннее сплочение и внешнюю отграниченность. Задачи внутреннего сплочения и независимости тесно соединены с возможностью внутреннего экономического самоудовлетворения. Государство должно поэтому охватить естественными границами все пространства, которые дают нации возможность добывать достаточно разнообразные продукты и перерабатывать их. В тех государствах, для которых особенно важное значение имеет море и сношения с дальними странами, в государственную территорию должны быть включаемы иногда очень дальние клочки земли или острова, необходимые как опорные пункты для морских сношений.

Все эти условия требуют не только естественности границ, но также их законченности. До тех пор пока государство не достигло законченных границ, его территориальная политика должна считаться не завершенной, не достигшей тех окончательных целей, по закреплению которых она может ограничиваться простым поддержанием достигнутого.

Впрочем, у нации, живущей и развивающейся, полной законченности территориальной политики совсем не бывает. Внутреннее развитие страны и ее мировые сношения с другими нациями время от времени вызывают необходимость изменений и дополнений территории. Причины этого весьма разнообразны.

Обладая идеальными, совершенно естестве иными границами, с которыми она жила целые века, Япония как только вошла в соприкосновение с европейской культурой, немедленно заявила требования на новое расширение территории. Это зависит не от того, как у нас некоторые полагают, будто бы размножившееся населения Японии "задыхается" на своей территории. Японское население многие столетия тому назад было равно 25 миллионам, а между тем лишь в последнее время стало перебираться на остров Матсмай, который до сих пор очень плохо заселило [Очень плохо, конечно, с точки зрения своей (то есть китайской) интенсивной культуры земли]. Количество населения Японии возросло за эру Мэй-цэн [128] всего на 4 миллиона, и его с каждым годом увеличивающийся процент размножения ясно показывает, что оно отнюдь не "задыхается" в материальном смысле на своих островах. Но оно задыхается нравственно. Оно почуяло в себе запрос на мировую роль, а для этого материальных средств старой территории недостаточно. И вот Япония весь свой приток силы, полученной от причастия к европейской культуре, пустила на неукротимую внешнюю завоевательную политику, которой и конца не предвидится...

Иной пример расширения задач территориальной политики представляют Американское Соединенные Штаты. Их традиционная политика прежде состояла в достижении "естественных границ", указываемых окружающими океанами. Доктрина Монроэ гласила, "Америка для американцев". Но вот американская промышленность достигла высшей степени развития, потребовала огромных рынков, и Соединенные Штаты уже начинают "империалистскую", как у них говорят, политику захвата чужих земель. Они кругом обирают ослабевшую Испанию, берут у нее не только Антиплы, где прикрывались "освободительными" предлогами, но захватывают Филиппины уже на правах чистого завоевания, с полным презрением даже к нежеланию самих филиппинцев быть под властью Штатов [130]. Вслед затем является подготовка захвата Панамского перешейка, стремление занять Сахалин выразилось тоже очень недвусмысленно. Вообще трудно теперь и сказать, где остановятся Штаты в этой "империалистской" политике...

Естественно, что такие изменения в территориальной политике одних государств необходимо отражаются и на других, которым, смотря по силе их и обстоятельствам, приходится в ответ на стремление соседей или сокращать по возможности свои границы до удобозащитимости, или, наоборот, расширять.

Так, в настоящее время русская манджурская политика, окончившаяся войной с Японией, была вызвана именно новой территориальной политикой самой Японии, как способ защитить русские владения против неизбежных последствий притязаний Японии на Китай и Корею [Наша манджурская политика полна огромных ошибок, но в своем основании, то есть по сознанию необходимости активной защиты против японских завоевательных тенденций, она совершенно права. В этом отношении мысль русского общества, относящаяся отрицательно к самим задачам манджурской политики, обнаружила самую прискорбную политическую незрелость и редкое незнание положения как дальневосточных дел, так и содержания самих кровных интересов России, несмотря на то, что опасность японского захвата стала ясна уже с начала 90-х годов].

В основе своей естественность и законченность государственных границ определяется свойствами территории первоначального заселения нации. В странах горных или резко очерченных морями, естественные границы обыкновенно достижимы при меньших размерах государства, чем на территориях равнинных. Отсюда проистекает то, что одни государства естественно имеют меньшие размеры, и скорее завершают задачи территориальной политики, другие государства принуждены разрастаться на огромные пространства и задачи их территориальной политики растягиваются на тысячелетие, как это вышло, например, в России.

Русская территориальная политика в достижении естественности и законченности границ началась с Рюриковых времен и до сих пор не закончена. Со времени укрепления России на Уссури и Сахалине наши границы на Тихом океане можно было считать очень близкими к завершенности, так как им недоставало только некоторого поправления по правому берегу Амура и некоторых станций, обеспечивающих свободное сообщение Амурского края и Сахалина с Океаном и морской путь из Европейской России к русским Тихоокеанским прибрежьям. Но война, начатая против нас Японией теперь страшно запутала дело определения границ и, быть может, предрешила теперь для России на долгий период такую же упорную борьбу на Тихом океане, какую некогда пришлось вести на прибрежьях Балтийского моря [В этом отношении тяжелая ответственность перед историей: лежит как на ошибках нашей дальневосточной политики, так и на современных поколениях русской интеллигенции, сделавшей или допустившей все возможное, чтобы в момент вооруженного столкновения с Японией окончательно обессилить и без того мало энергичные действия России, деморализовать армию, создать правительству тысячи помех внутри страны и т. д. Только политической неразвитостью интеллигенции нашей объясняется возможность того, чтобы она могла губить русские исторические задачи на самом важном пункте современных международных счетов, и это в целях достигнуть внутренних реформ!
Конечно, безусловная необходимость внутренних реформ особенно уяснялась для русских именно японской войной, которая показала непригодность наших учреждений на всех; пунктах, где им был произведен "экзамен". Но князь Бисмарк справедливо говорил своему парламенту, что задачи внешней политики иногда требуют временного пожертвования какими бы то ни было внутренними интересами, потому что внутренние интересы могут быть решены всегда, когда только этого захочет страна, а во внешней политике есть независящие от нас моменты. Пропустить такой момент - это значат иногда навеки погубить задачи своей страны или даже ее саму. Такой момент стал теперь перед Россией на Дальнем Востоке. Если Россия допустит Японию победить себя, изгнать русских из Манджурии, опозорить их перед всем дальневосточным миром, а уж тем более отнять у России Сахалин, без которого Сибирь беззащитна, то это такой исторический разгром, что только дети могут утешаться получением за это каких бы то ни было внутренних реформ.
И какие "реформы" помогут России, отброшенной от Тихого океана, когда она при этом совершенно не в состоянии организовать даже своей экономики и осуждена на вечную экономическую эксплуатацию со стороны соседей? Какие реформы помогут, когда, разгромив и опозорив Россию. Япония быстро захватит протекторат над Китаем и через десяток лет будет повелительницей десятимиллионных армий?.. Что ждет Россию после этого? Если она даже не испытает нового монгольского ига, то во всяком случае должна будет сносил все, что ей предпишет победоносный Монгольский Восток. А что скажет еще магометанский мир, убедившись в бессилии России? Если же русской силы других поколений, возвративших себе политической разум, чувство чести, сознание действительности, даже и хватит на сокрушение страшного арата - объединенного Монгольского мира, то сколько же миллионов человеческих жизней и каких десятков миллиардов рублей потребует эта титаническая борьба будущего?
А между тем, чтобы предохранить Россию от этого страшного будущего, теперь достаточно было бы только продолжать борьбу, хотя бы даже и не блестящую, для того чтобы Япония через два, три года была совершенно истощена, и после всех победоносных сражений принуждена была отступиться от своих притязаний. Так сумел поступить в войне с Японией даже Китай во времена победоносного Таяко Сама.
Что скажет история о поколении, которое не умело этого рассудить и не имело духа даже на это, подорвав будущее России из-за каких-то "реформ", которые мало-мальски порядочный народ может произвести решительно в каждую минуту, когда только захочет, и которые у нас не произведены были до сих пор только потому, что Россия их не сознавала и не требовала].

Те нации, которым приходится так долго отыскивать естественные границы своего государства, и находить их, лишь охватив огромные территории, имеют перед собой или великую мировую роль, или осуждены на быстрое истощение своих сил. Сложность установки естественных границ требует крупных государственных способностей. В этих условиях особенно справедливы прекрасные слова Чичерина, которые им произносятся относительно вообще образования государства.

"Не всякий народ способен устроить из себя государство. Для этого нужно высшее политическое сознание и государственная воля, которая находится не у всякого. Народ, который неспособен разумно и добровольно подчиниться Верховной власти и поддерживать ее всеми силами, никогда не образует государства, и если в нем образуется нечто похожее на государственный порядок, он будет всегда непрочен... Народ, способный к государственной жизни должен прежде всего проявить уважение к законному порядку [Чичерин, Курс государственной науки, часть I, стр. 82]. Кроме всего этого, прибавляет он, народу нужна сила, и ее нужно уметь развить и сохранить.

Но если у нации хватает сил для постановки своего государства на путь, достойный развития великого мирового деятеля, то должно сказать, что сама величина территории, создавая для государственного творчества много сложностей, доставляет для него и особые средства.

Сошлюсь снова на Чичерина в перечислении выгод больших государств.

"Они имеют большую возможность отстоять свою независимость. Большие государства способны играть несравненно более значительную историческую и политическую роль, чем мелкие. Они обладают большими материальными средствами для устройства своей внутренней жизни. При разнообразии естественных условий, они имеют в себе все нужное для их существования и потому менее зависимы от других. Значительные средства естественно дают возможность для более обширных предприятий. Большое государство располагает даже более значительным числом способных людей для разных отраслей управления. Выгодное условие представляют также обилие и ширина всевозможных поприщ деятельности. Интересы в большом государств - крупнее и возвышеннее, люди не погружены в мелочи ежедневной жизни, они выводятся из тесной сферы местных отношений, предрассудков и взглядов. Вопросы в стране ставятся более общие и сложные, и обширность поприща дает высшее значение самой политической жизни. Цели мелкого честолюбия и тщеславия в нации заслоняются общечеловеческими интересами, к участию в которых призываются граждане. Этим подымается самый народный характер, в котором обширность предстоящих задач вызывает высшую энергию и способности. Люди чувствуют себя членами великого тела, призванного играть значительную роль в истории. Этим не только возвышается сознание национального достоинства, но облагораживается душа, устремленная на высшие цели [Чичерин, часть III, стр. 62].

Большое государство в силу более разнообразных условий волей или неволей им охватываемых и приводимых к общей организации и соглашению, служит всемирной общественности. В этом его особенно великая роль.

Государства малые собственно для своих обитателей имеют свои удобства и в отношении выработки культурного материала (науки, искусство, способов жизни) также могут служить общечеловеческому развитию. Но между малыми и великими государствами в этом отношении та разница, что первые способны вырабатывать только "материал", которым человечество может пользоваться. Вторые же осуществляют утилизацию всякого такого материала в сложной обстановке, которая аналогична всемирной жизни, а потому ведут за собой все человечество.

Как бы то ни было, общая политика государства должна сообразовываться с теми условиями, которые ей диктует этот первичный фактор государственной жизни, то есть условия созидания территории, естественной, завершенной, обеспечивающей нации независимое существование и полноту развития ее сил.

Для нации природно малой с природно небольшой территорией неразумно усиливаться разыгрывать политику великого мирового государства. Но, если уже сами естественные условия указали нации построение великого государства, то она во что бы то ни стало должна быть на уровне такой роли, должна все сделать для этого, ибо если окажется духовно ниже того, чем естественные условия предписывают ей быть, то она осуждена на полное государственное уничтожение.