"Вечером 23 октября, после того, как средства массовой информации передали о захвате чеченскими террористами в качестве заложников зрителей «Норд Оста», подполковник Константин Васильев, будучи с детства нетерпимым к насилию и несправедливости, самостоятельно принял решение предложить себя в качестве заложника вместо удерживаемых террористами детей. Константин в форме подполковника российской армии и служебным удостоверением прошел оцепление и вошел в здание, после чего вступил в переговоры с террористами.
26 октября, после состоявшегося штурма, тело Константина Васильева с шестью пулевыми ранениями нашли в подвальном помещении. Следствием было установлено, что смерть наступила в ночь с 23 на 24 октября.
.......
Я знаю, что Константину подготовили представление к награде — орден «Мужества». Делал это наш общий с Костей друг. Когда представление принесли начальнику Департамента управления военных судов на подпись, генерал позвонил куда-то. Потом сказал: «Чего-то великовато. Дадим медаль „За отвагу“. Переделывайте представление». Конечно, смутился наш друг, мне позвонил, я очень расстроился. Когда принесли новое представление, начальник сказал: «Ты знаешь, там посовещались и решили, ведь мы его туда не посылали, он сам пошел. Как мы его будем награждать?» И ничего не дали.
Я уехал в третью командировку в Чечню. Под Аллероем, это населенный пункт недалеко от Гудермесского района, зацепило меня капитально. В засаду попал и был тяжело ранен в глаза. Дали мне второй орден «Мужества». Я его отвез Косте. Не могу не рассказать о том, что было с мамой. Она увидела этот крест ордена, засияла, заплакала от радости, как ребенок, и сказала: «Костя мой! Все-таки государство его наградило!». Я не разуверял, просто отдал орден и все. Хочу вот еще о чем сказать -- это самое главное.
В том бою под Аллероем, в ущелье Аханчилак (Черное ущелье), нашу колонну зажали, подбили головную и замыкающую машину. Колонну по особо опасным участкам маршрута следования должны были сопровождать вертолеты огневой поддержки — «Шмели». А вертолетов не было. Колонна встала, и ее начали методически расстреливать. Я спрыгнул из головного подбитого БТРа и вел с колена огонь по позициям боевиков. Минут через 10–15 боя РПГ-7В («выстрел» от противотанкового ручного гранатомета) попал в броню, в правый борт. Я сидел в метре от БТРа. РПГ взорвался в метрах полутора возле моей головы. Огненно-взрывной волной мне обожгло сетчатку и роговицу глаз, контузило. Меня бойцы затащили за борт горящего БТРа из-под огня. Минут через 25 МИ-8 («Шмели») прилетели к нам на помощь и уничтожили огневые точки боевиков «Нурсами» (управляемые ракеты «воздух-земля» на вертолетах). Духов отбили. Колонна ожила. Меня эвакуировали в Ханкалу -- в госпиталь под Грозным. Это был 2003 год, Константин уже год как погиб. Я лежал в палате, на глазах трехсантиметровый слой повязок. Повязки все в крови и слезах, я ничего не вижу. Стоит рядом Сергей Николаевич, хирург-окулист, и диагноз ставит. Врач говорит: «Ну, что, майор, отвоевался? Видеть ты не будешь». Я был в шоке, невозможно представить. Я подумал, что теперь не смогу читать Евангелие, не смогу видеть Святых икон, не смогу видеть лица дорогих и любимых мною людей. Я представить не мог этого. Трое суток, три ночи я лежал и молился. Даже не молился, а клянчил, просил у Господа Иисуса Христа, Царицы Небесной, Государя Царя Николая, Святого Антония Сийского, Антония Великого, чтобы они мне помогли хоть как-то видеть. И на третьи сутки я заснул. Сон длился часов 12. Я никогда в жизни так не спал. И мне во сне явился Костенька. Я, незрячий, вдруг увидел во сне палату, лежащих раненых бойцов и офицеров; из окна падает луч света, из которого выходит Костя в форме. Он идет ко мне, а я ему говорю: «Кость, братское сердце, ты ли это?». Он говорит: «Да, Антош. Я знаю, тебе сейчас очень тяжело. Но все будет у тебя хорошо». А рядом святой царевич-мученик Алексий в мундирчике. Костя пускает его ко мне, царевич подходит, а я говорю Косте: «Кость, ты где?». А он говорит: «Там, где я, Антош, ты даже не представляешь, как хорошо»… Царевич подходит и кладет мне ручку свою на глаза И засиял свет ярче, чем от Кости, красноватого оттенка. Потом мне отец Валериан сказал: «Он же великомученик, а Костя новомученик». И я проснулся. Подошел хирург, разрезал бинты, чтобы везти меня удалять левый глаз. Он снял повязку — и я вижу, моргаю от сияния света. Реакция врача была… просто волосы дыбом! Он стал водить рукой перед глазами, а я слежу за рукой -- реагирую. Правда, левый глаз у меня не видит, и я только правым глазом вижу руку врача. И он стал повторять: «Такого быть не может», потом посадил меня в коляску, повез в операционную, стал проверять мне глаза, все время говоря: «Такого быть не может! Ты видеть не должен». И меня эвакуировали в Федоровскую клинику в Москву. Я две недели пролежал в Ханкале и пять дней в Федоровской клинике, куда приехал ко мне батюшка, отец Валериан Кречетов. На второй день примчался родной батюшка. Вид у меня, конечно, был страшный. Он исповедовал меня, причастил, пособоровал… Я рассказал, что со мной произошло, что мне явился Костя. И мы оба рыдали, как дети. Я спросил: «Батюшка, как так? Бог через Костю и царевича Алексия исцелил меня. Я молился одним святым, а мне явились другие». А он взял меня за руку, сжал ее крепко-крепко и говорит: «Антошка, все просто. На Небосводе святости у Престола Бога Всевышнего они все равны. И только разнятся в сиянии святости. И кого сердце твое хотело видеть, того оно и увидело»"
http://www.nord-ost.org/memorial-zhertv-terakta/vasilev-konstantin_ru.html
- Блог пользователя skreen
- Войдите, чтобы оставлять комментарии