"М. Н. Муравьев, в смысле собственно борьбы с мятежом, не применил ничего, кроме указаний самого обыкновенного здравого смысла, но он мог это сделать только потому, что, стоя за русское историческое дело, сознавал себя правым. Он мог бить врага без нервничанья, со спокойной душой, чего не было ни в Варшаве, ни в Петербурге, где, потеряв русскую душу, считали себя виноватыми перед поляками, а потому не могли действовать ни спокойно, ни твердо. Но, сознавая себя правым, сознавая, что стоит за святое дело, Муравьев не имел нужды в больших размышлениях, чтобы понять всю систему борьбы. Понятно, что нужно было бить врага в центре, разбивать его там, где источник его силы, рубить корень; а не концы ветвей. Назимов писал в Петербург, что всю силу края составляют ксендзы, а потому с ними необходимо поладить. Муравьев внимательно прочитал бумагу Назимова, задумался и сказал:
- Да, это очень важно... Непременно повешу ксендза, как только приеду в Вильну..."
"В сущности крики, против Муравьева, без сомнения, значительно определяются тем обстоятельством, что он карал по преимуществу и совер-шенно основательно интеллигенцию. Понятно, что она и поднимала крики. Действительно, из 2.304 человек, сосланных Муравьевым в Сибирь, на интеллигенцию приходится 1.340 человек, а на простые сословия - 964. У графа Берга отношение совершено обратное: из 1.824 человек, сосланных им в Сибирь, 1.634 человека приходится на злополучные «простые сословия», а на подстрекающую «интеллигенцию» всего 189 человек!
Но не нужно забывать, что заговор в Литве и Белоруссии был главным образом магнатско-шляхетный. Белые играли здесь самую энергическую роль и вместе с тем самую изменническую. Они успели добиться даже официального подчинения себе красных. На белых держался весь мятеж.
Как бы то ни было, возвращаясь к вопросу, сущность системы Муравьева состоит вовсе не в крутых мерах и даже не в энергии. Она состояла только в том, что к данному частному проявлению польско-русского спора М. Н. Муравьев отнесся совершенно так же, как относится к нему сама история русская. М. Н. Муравьев был и умен, и энергичен, и неутомимый работник, но его поразительный успех зависел прежде всего от того, что он имел русский гений, а потому и русское историческое чутье. Он понимал, что против нас идет польская историческая идея, он отнесся к ней с точки зрения русской исторической идеи, и без малейшего страха, потому что понимал, что русская идея, пока она остается сама собой, - сильнее польской. Как поляк Сераковский, русский Муравьев всем существом своим сознавал, что в западных губерниях сталкиваются две народности и две цивилизации. Русский человек выразил бы идею Сераковского более точными словами - «это есть столкновение двух типов». Для победы - нужно, стало быть, развивать свойства своего типа. Этого не понимали либеральные и бюрократические деятели петербургских министерств, но это чувствовал самый последний мелкий виленский чиновник, каждый казак Бакланова, каждый мужик белорусской деревни.
Они все сразу поняли Муравьева, как только услыхали его, и сплотились вокруг него, как тело около души."
Полностью здесь: http://www.samoderjavie.ru/muravyev
- Блог пользователя skreen
- Войдите, чтобы оставлять комментарии