К сожалению, печать рационализма лежит у автора критики и на его возражении, которое он делает в начале своего отзыва, говоря: «Преосвященный автор пишет: "Русская идеология состоит в православной вере и основанной на ней жизни русского человека во всех ее проявлениях". Однако такое определение нам представляется слишком широким и неточным: можно говорить, что русская идеология определяется православной верой, но нельзя говорить, что она "состоит" в ней, ибо тогда пришлось бы просто отождествлять эти два по существу разные понятия. Между тем это определение автором употреблено не случайно, и это кладет печать на все его произведение и на метод его исследования». [ 159 ]
Действительно, такое определение русской идеологии мы употребили не случайно. Конечно, оно кладет печать на всю нашу книгу. В последней при исследовании явлений русской идеологии мы исходим из мысли о православной вере вообще и в частности, — исходим из нее, когда излагаем учение о царской власти.
Мы это делаем в то время, как автором критического отзыва накладывается на все содержание последнего печать рационализма, из которого он исходит в своих суждениях о богоустановленности царской власти и ее основанности на Свящ. Писании.
Та же рационалистическая мысль лежит и в основе данного возражения, точнее — отрицания им тождества между православной верой и русской идеологией. И это будет для нас понятным, если мы примем во внимание отрицание им веры в указанные богооткровенные истины. Так как мы утверждаем, что русская идеология есть не что иное, как православная вера во все богооткровенные истины, следовательно, и в истины о богоустановленности и основанности царской власти на Свящ, Писании, то автор критики не может с этим согласиться уже в силу того одного, что учение о царской власти он считает предметом не веры, а рационалистического исследования. Поэтому он русскую идеологию и православную веру отождествить не может.
Разумеется, не в силу только этой причины автор критической статьи не может отождествить русской идеологии с православной верой. Он вообще считает, что эти понятия по своему существу различны.
Мы полагаем, что различными они могут быть только с формальной стороны. Но по существу православная вера и русская идеология тождественны и не только потому, что последняя содержит в себе все богооткровенные истины до богооткровенных истин о царской власти включительно, но и в силу того, что русская идеология, как мы говорим в своей книге, состояла в святой христианской жизни, основанной на православной вере. Эту жизнь нельзя отделять от православной веры, ибо она есть признак ее, без которого вера, по учению св. апостолов, не существует, является мертвой (Иак. 2, 17, 20).
Нельзя отделять христианскую жизнь от православной веры и потому, что она коренится в последней, как в своей основе или сущности, и есть ее проявление, Вот почему тот же ап. Иаков в своем послании истинную веру с христианской жизнью в ее чистоте и истинной любви даже отождествляет, говоря: «Вера бо чиста и нескверна пред Богом и Отцем сия есть, еже посещати сирых и вдовиц в скорбех их, и нескверна себе блюсти от мира» (Иак. 1, 27).
Отсюда станет понятным, почему в «Русской Идеологии» дали такое определение, которое цитируется в критическом отзыве из нашей книги; а в другом месте ее еще полнее отмечаем данное тождество, когда говорим: «...русская идеология есть нечто иное, как православная вера и основанная на ней русская жизнь во всех ее областях, начиная с личной и кончая государственной, почему Русское государство и должно возглавляться царскою самодержавною властью». [ 160 ]
Итак, отождествление русской идеологии с православной верой является делом вполне естественным.
Впрочем, об этом не мы только свидетельствуем, но и самая действительность былой русской жизни. Она показывает, что вся жизнь русских людей коренилась в православной вере, как в своей основе и сущности. Тем более это надо сказать относительно идеала русского народа, который состоял в православной вере и благодатной святой жизни, согласно этой веры. Поэтому самая действительная жизнь русского народа свидетельствовала, что по своему существу понятия русская идеология и православная вера — тождественны. Недаром Достоевский, исходя из этой действительности, сказал: «...русский человек есть православный человек».
Конечно, когда русский народ, в особенности в лице своей интеллигенции, отступил от православной веры и когда его идеалом стало все что угодно, только не православная вера с воплощением ее в самую жизнь, то для него православная вера и русская идеология сделались понятиями не тождественными и совершенно различными. Но как в древнем Израиле, так и ныне в русском народе несомненно осталось здравое семя, и найдется среди русских людей немало таких, для которых эти понятия тождественны и в настоящее время. В таком отождествлении скрывается залог будущего возрождения нашей Родины.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии