РУССКОЕ САМОДЕРЖАВИЕ

Эта статья является логическим продолжением моей предыдущей статьи [1], в которой рассматривалась взаимосвязь исторической русской национальной идеи, кратко выражаемой в уваровской формулировке «Православие, Самодержавие, Народность», и более поздних вариантов выражения национальной идеи, формируемых в рамках трех демократических идеологий: либерализма, интернационального социализма, национального социализма (рис. 1). В результате был сформулирован главный вывод о том, что в рамках каждой демократической идеологии историческая национальная идея сужается (от нее отнимается две трети) и существенно искажается (от оставшейся трети мало что остается) [2].

I

История 30-х годов бывшей Российской Им­перии, названной Советским Союзом,— это исто­рия невидимого геноцида против своего народа, который можно назвать эрой мучеников. Ни один народ, ни в один исторический период не дал столько мучеников и исповедников за Христа, как православные всех наций, попавшие под тиранию коммунистической власти. Это было время духовной дифференциации народа, которое дало героев и предателей, мучеников и палачей;  которое как бы обнажило до дна демоническую сущность тех, кто подготовил и совершил революцию, кто отрицал всякую мораль и нравственность во имя победы... кого над кем — не понятно. Это время дало больше мучеников, чем гонения на христиан от Нерона до Диоклетиана. Но это было время страшной подлости и бесчестия, время великой лжи.

Уже в начале XX в. пресса и большинство учебных заведений были захвачены антихристианскими силами, которые отравляли сознание народа. Теперь, после революции, пресса стала концентрированным сгустком лжи. Людей, которых убивали за веру в Христа, хотели показать в глазах народа преступниками, врагами государства, людьми аморальными: низкими, недостойными или, по крайней мере, приписать их смертную казнь и приговоры трибунала каким-то другим причинам, а не стойкости в вере, преданности Церкви и нежеланию идти на компромиссы.

Для коммунистической власти нужно было не только физически уничтожить своего противника, но путем лжи опорочить его имя; им были нужны не только приговоры трибуналов, свирепствующие по всей стране, но и одобрение народа, хотя на судах народ представляли специально посланные туда красногвардейцы и матросы: смертные приговоры они встречали аплодисментами и криками: «Раздавим врагов революции».

Главой мучеников, как бы предводителем их, был Император, который не изменил своему долгу и вере, не пошел ни на какие сговоры с антихристианскими силами, не стал посмешищем в их глазах, как Людовик, который подписывал своим именем декреты революционного правительства, что не помешало его казни. Царь умер как солдат на посту, как мученик, распятый на кресте; он умер потому, что был и остался христианином.

Но революционным силам была нужна не только смерть, но и дискредитация Царя. Сколь­ко лжи, клеветы, подделок, бессовестных небы­лиц было сочинено в эти годы против царских мучеников; какие потоки сатанинской злобы об­рушились на безвестную могилу Царя. Суд Хама и его сыновей над Царем, который был отцом на­рода, продолжается.

Несколько лет назад вышла хорошая книга Андрея Паршева «Почему Россия не Америка»1 . Если коротко, ее главная мысль такова: в России холодная зима. Более холодная, чем в любой другой стране мира, исключая Монголию. Мысль вроде бы элементарная. О том, что в январе в Красноярске, Москве и даже Волгограде нежарко, мы все, конечно, знаем. Но только на обыденном уровне. Публицисты об этом ничего не говорят (Андрей Петрович Паршев исключение). Телеведущие тоже. Молчит об этом большинство историков. Не обсуждают данный факт и экономисты. Хотя, казалось бы, кому как не им знать, что из-за зимних холодов любая производственная деятельность в России — очень дорогое удовольствие.

Все исторически великие нации имели и имеют набор основополагающих стержневых мировоззренческих представлений, которые служат им как измерительные параметры, критерии истины. Именно эти мировоззренческие представления (которые складываются раз и навсегда, когда нация входит в свое взрослое состояние) являются теми идеалами, которые нация культивирует в мирное время и защищает во времена посягательства на ее существование.

Сегодня, к сожалению, в нашей стране нет общепринятой на государственном уровне официальной (гражданской) идеологии, идеологии как системы взглядов, идей, отражающих отношения России как государства и русского гражданского общества к окружающему миру.

На наших глазах православный мир вступил в свое третье тысячелетие. Его геополитическое положение в начале нового тысячелетия очень сложное. Православные народы или разделены (как русский с появлением на свет Украйны, Беларуси и других суверенных государств бывшего СССР, где русское население исчисляют в миллионах), или подверглись прямой интервенции (как сербы и черногорцы), или состоят во враждебных православному миру блоках (как греки в НАТО), или стремятся последовать за уже вступившими (как болгары, румыны и одурманенные идеологией «украинского сепаратизма» южнорусы).

"Идея соборной Украины, - это в результате всех метаморфоз великая Польша на русских землях" - галицийский публицист Андрей Каминский (1873-1957)

Когда мы говорим о Русском Мире, то используем, главным образом, социокульнурные характеристики и определения. Однако, как только речь заходит о месте и роли Украины в структуре Русского Мира неизбежно возникает необходимость наряду с этим рассматривать политические компоненты. Особо актуализируется такая проблематика сейчас, в период т.н. "строительства независимого украинского государства". Потому, вполне естественно, при исследовании темы, выраженной в заглавии этой статьи, социально-политологического анализа будет не меньше, чем культурологического. Подобного рода комплексное исследование имеет весомые и значимые свойства в связи с тем, что не только в данном случае, но в данном случае особенно, основные политические тенденции прослеживаются благодаря социально-философскому, в т.ч. культурологическому, подходу. Более того, в условиях полифуркационных социально-политических процессов появляется возможность выделить наиболее вероятностное направление их развития.

Как ни старался известный австро-американский философ Р. Карнап осуществить логический анализ языка науки, чтобы создать итоговую схему смысловых научных категорий, ясности в использовании понятий, выражающих существенные обобщенные группы предметов, до сих пор не обнаруживается. Особенно это заметно в социально-гуманитарных науках, где мировоззренческая компонента является одним из ведущих факторов. В данном случае речь идет о способах выражения значимых исторических событий. Причем, существует проблема обозначения тех или иных исторических событий и процессов даже в рамках сообществ, научных в том числе, которые принято обозначать как конгениальные. И в этом плане как раз возникают вопросы, связанные со словами и их применением.

Фёдор Иванович Успенский (7 (19) февраля 1845, Горки Галичского уезда Костромской губ. — 10 сентября 1928, Ленинград) — русский византинист, академик АН СССР (1925; академик РАН с 1917, академик Петербургской АН с 1900). В 1894—1914 годы директор Русского археологического института в Константинополе (Османская империя). В 1921—1928 годы председатель Российского Палестинского Общества.

Главный труд — «История Византийской империи».