Мужи науки заговорили. Недавно профессор Мечников, основываясь на примере ос, доказывал, что женский вопрос разрешится атрофией органов воспроизведения. Теперь профессор Брандт [1] («Вестник Европы», сентябрь, «Направление в изменчивости вида») еще научнее и яснее предначертывает будущие судьбы человечества — на основании эволюции, петухоперости, мужеженства и различных уродств. Послушаем голоса науки!
«Учение о кровном, генеалогическом сродстве всего животного (и растительного) царства и вместе с тем о развитии всего органического мира на нашей планете из простейших начал путем постепенного осложнения, в наше время, — объявляет муж науки, — наконец восторжествовало. Оно твердо и незыблемо установлено. Благодаря этому учению мы получили возможность заглядывать в историческое прошлое организмов. Мы, очевидно, можем в известных случаях и предугадывать дальнейшее, грядущее преобразование того или другого из существ.
Для развития этой мысли позаимствуем примеры прежде всего из класса птиц.
Во всех группах и видах птиц, где только существуют внешние половые отличия, проявляются такие исключительные женские особи, которые не довольствуются нормальным течением прогресса, а предвосхищают, опережают его. Речь идет о так называемых петухоперых самках. При этом у них перо — с каждой линькой вырастает все более и более петушиное, появляются иногда шпоры, удлиненные гребни и, как сопутствующие явления, даже мужские наклонности: курицы начинают подражать пению петуха и ухаживать за другими курами».
Это, так сказать, начало женского вопроса. Курина начинает подражать пению петуха. Далее:
«Явления, аналогичные петухоперости птиц, встречаются и в классе млекопитающих. Усы и борода составляют явления довольно заурядные у старых женщин. В более исключительных случаях то же самое наблюдается еще в молодости. Для таких женщин — с сильной, выраженной так же хорошо, как у мужчин, растительностью в области челюстного аппарата — предложен термин мужежены (virago). Иные из них под прикрытием усов, бороды и баков служили в войсках или избирали другие мужские профессии; иные же при содействии бритвы, химических депиляторов и других косметических средств скрывают свою аномалию; еще иные, напротив того, выставляют ее напоказ, разъезжая в качестве феноменов по городам и ярмаркам. Памятная еще многим мулатка Юлия Пастрана, произведенная рекламой в ублюдки между человеком и обезьяной, была не более как такая женщина с мужской волосяной растительностью на лице и торсе».
Такая перспектива, может быть, не вполне способна очаровать нынешний прекрасный пол. Но ученый профессор успокаивает дам напоминанием, что Юлия Пастрана пленила своего импресарио и умерла от родов лет тридцать тому назад.
А другая чучела в том же роде, и доселе счастливая мать семерых детей, — блестящее доказательство того, что понижение воспроизводительной способности не обязательно для мужежен.
После этого профессор уже находит возможным откровенно сообщить дамам, что в мужеженах (цитирую буквально) «мы усматриваем индивидуумы пророческие, своего рода пионеров, указывающих путь развития, предначертанный грядущим поколениям. Современные красавицы и мы все, их поклонники, вольны единодушно возмущаться идеалом красоты женщины отдаленного будущего, видеть в нем самое беспощадное оскорбление собственного эстетического чувства. Но в нашей ли власти передача понятий и чувств нашим потомкам предбудущих поколений? Волей-неволей приходится предоставить людям ХЕХ тысячелетия вспоминать с улыбкой наивный XIX век, когда люди еще не умели приноравливать своих понятий, вкусов и идеалов к законам, намеченным самой природой».
В карикатурных журналах часто провозглашается более или менее забавно женское «droitalaculotte». Профессор Брандт, как стоящий на высоте научной мысли, идет далее и требует для женщины права на бороду и усы. Это ключ к разрешению социального вопроса. Наука, как видим, очень серьезно приняла шутливое изречение народной мудрости, что, «если бы у бабушки была бородушка — был бы дедушка».
«Сама природа, — возглашает профессор Брандт, — нивелирует неровности на поверхности земного шара, поток естественного прогресса в человеческом обществе всегда клонился и продолжает клониться к нивелировке человеческих особей в правах и обязанностях. Уничтожение рабства, уничтожение кастовых различий, практическое решение вопроса, называемого «социальным» по преимуществу, — все это не более как этапы, по существу, однородные на общем пути исторического прогресса, цель которого — установление безобидного для всех modus vivendi. Что при этом целая половина человечества не может оставаться в стороне, это, помимо всех остальных аргументов, мотивируется одним уже требованием все большего и большего контингента женщин их правового уравнения с мужчинами. Предначертанное самой природой стремление женского пола к приобретению зоологических признаков мужчины служит, мне кажется, дальнейшим подтверждением легальности этого требования».
Прелестно! В руках таких глубоких мыслителей наука по крайней мере не скучна. Особенно восхитительна серьезная мина профессора. Притом профессор не только глубокомыслен, но и очень либерален. Он возражает против проекта профессора Мечникова о решении женского вопроса на основании примера гальской осы.
«Женщины, живущие по типу безбрачных самок гальских ос, не приобрели бы одинаковых с мужчинами прав. Таким образом, решение нашим знаменитым ученым женского вопроса слишком напоминает собою рассечение гордиева узла вместо распутывания.
Начать с того, что улей — государство рабовладельческое, в котором одни особи только трудятся, другие являются дармоедами. Далее, что может быть несправедливее пчелиного брачного института? Узы Гименея в каждом рое выпадают на долю лишь одной-единственной женской особи и одного супруга из сотен соискателей. Мечников совершенно прав, указывая на то, что в современном нам обществе женщины, обрекая себя на безбрачие, решают женский вопрос по образцу, предусмотренному у гальских ос; но мне кажется, что такое решение несообразно со справедливостью. Последняя не может быть основана ни на чем другом, кроме равноправности».
Просто беда с ними! Это уже не петухоперость, а какая-то курицеперость, и, право, явление этой умственной курицеперости мужчин гораздо более говорит в пользу грядущего «бабьего царства», нежели борода и усы Юлии Пастраны.
Профессор разъясняет нам, впрочем, не одну будущность прекрасного пола, но переходит и к более широкому вопросу.
«Сказанное нами выше касается телесной будущности одного лишь женского пола. Надо полагать, что и всей совокупности человеческого рода предстоит своя телесная будущность. Мы можем смело ставить положение: головной мозг усиленно развивался за счет других органов. Мозговая сфера и по сию пору продолжает прогрессировать, как доказывается сличением ее объема у некультурных и культурных рас. Она будет прогрессировать и впредь. В жертву ее узурпаторским стремлениям должны будут приноситься еще другие органы.
Каким минимумом остальных органов может довольствоваться мозг в исключительных случаях. Поразительным примером тому может служить сириянка Мария Газаль, решившаяся на старости лет разъезжать по Европе в качестве феномена. Это своего рода воплощение головы Черномора из пушкинской сказки. При входе в комнату нашему взору представилась одна лишь нормальной величины голова старухи, подпертая подушкой. Присматриваясь ближе, можно было убедиться в том, что при голове имеется и искривленное крошечное туловище, примерно как у трехлетнего ребенка, и крошечные конечности, изуродованные, искалеченные, как и весь организм злосчастной сириянки, жесточайшим рахитизмом».
Хотя стать вполне такими уродами мы и не можем, по мнению профессора, но, питаясь в течение многих поколений концентрированными химическими составами, которые переходили бы в кровь полностью и без предварительной обработки пищеварительными жидкостями, человеческий организм мог бы освободиться в значительной степени от излишней ноши пищеварительных органов. • Итак — дамы станут еще лучше, чем можно было себе представить раньше. Огромные бородатые и усатые головы на маленьком туловище с тонкими ножками. Профессор упустил вопрос о волосах на голове: облысеют ли женщины или отпустят косы мужчины? Во всяком случае, так или иначе установится «равноправность». Важное упущение профессора Брандта составляет явление гермафродитизма, которое при надлежащем развитии обещало бы человечеству еще более радикальную равноправность. Надо думать, что после блестящих успехов господ Мечникова и Брандта найдется новый зоолог, который разовьет эту тему. Гермафродитизм как путь прогресса — это будет еще лучше петухоперости и мужеженства. Сам профессор торжественно заявляет:
«Наука все побеждает. Наука дает возможность хозяйничать и в человеческом организме...»
Ах, если бы устами господ профессоров да мед пить! Если бы всемогущая наука имела силы спасти от «курицеперости» хоть своих дипломированных представителей! Право, и без них столько кругом недомыслия...
Примечания
Брандт Эдуард Карлович (1839—1891) — русский зоолог. Профессор зоологии и сравнительной анатомии военно-медицинской академии.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии