Константин Асмолов. "Генерал Пак Чон Хи. Очерк политической биографии"

   Личность южнокорейского генерала Пак Чон Хи, пришедшего к власти в результате военного переворота мая 1961 г. и руководившего Республикой Корея во времена Третьей (1963-1972) и Четвертой Республик (1972-1979), до недавнего времени была обделена объективным вниманием российских историков. В советский период, когда мы ориентировались на Север, генерал имел неофициальный титул главной кровавой собаки американского империализма и изображался на карикатурах обезьяной в темных очках с окровавленным топором в кобуре. 

    После развала СССР резкая неприязнь к Пак Чон Хи сменилась интересом к основному архитектору корейского экономического чуда со стороны наших либеральных экономистов и историков, однако репутация Пака как нарушителя прав человека не позволяла "открыто восхищаться им". Сейчас "демократические" СМИ периодически проводят аналогии между действиями президента Путина и мероприятиями ранее ненавистных Пиночета и Пак Чон Хи, стараясь заострять внимание не столько на том, какое влияние оказали эти правители на экономику своих стран, сколько на применяемых ими "недемократических" методах.

Президент Пак Чон Хи. Южная Корея.

    Серьезный, настоящий интерес к генералу Паку и его политике проявляется только последнее время, когда перед российскими аналитиками встает вопрос о соотношении цели и средств и необходимости "сильной руки", деятельность которой будет направлена на укрепление политической и экономической мощи государства, но при этом будет сопровождаться мерами, которые принято воспринимать как ограничение гражданских прав или свободы личности. Попытки объективного анализа стали предпринимать, в основном, молодые ученые, свободные от штампов как недавнего, так и давнего прошлого.

 

    На родине о Паке написано очень много. Почти каждый из его помощников и секретарей оставил мемуары, не говоря уже о более поздних исследованиях его правления. Наследие Пак Чон Хи оценивается в них неоднозначно, и не случайно после демократизации большая часть книг Пак Чон Хи была изъята в библиотеках из открытого доступа. И хотя критиков у него немало, однако в марте 1995 г. опрос общественного мнения, проведенный в Сеуле, показал, что более 2/3 опрошенных считают Пака самым выдающимся государственным деятелем РК. Тот же опрос 2001 г. сдвинул Пака с первого места, но он стабильно остается в первой тройке.

    Биографическая справка

Президент Пак Чон Хи. Южная Корея. Школьные годы.Президент Пак Чон Хи. Южная Корея. Родной дом.     Пак Чон Хи родился 30 сентября 1917 г. в многодетной семье, в деревне на юго-востоке Кореи в провинции Кёнсан неподалеку от города Тэгу. В 20 лет он закончил педагогический колледж и три года преподавал в начальной школе, после чего пошел добровольцем в армию. За прилежание был отправлен в Манчжурию в Военную Академию, по окончании которой в 1942 г. Пак получил звание лейтенанта, нося японское имя Масао Такаги. Корея в те годы была японской колонией.
    О том, насколько Пак успел повоевать, известно крайне мало, поскольку служба в японской армии до сих пор расценивается в РК как коллаборационизм, тем более что военные действия в Манчжурии, в основном, были направлены против партизан, значительную часть которых составляли лица корейской национальности. Тем не менее, учитывая то, что на своем курсе он был лучшим, можно предположить, что успех сопутствовал ему и потом.
    Существует даже легенда о том, что во время участия в антипартизанских мероприятиях в Манчжурии Пак Чон Хи лично сталкивался с Ким Ир Сеном на поле боя, но это – миф, призванный подчеркнуть историческое противостояние двух лидеров, которые в течение долгого времени олицетворяли два корейских государства.
Президент Пак Чон Хи. Южная Корея. Служба в Маньчжурии.     После раздела страны в 1945 г. Пак закончил Военную Академию Южной Кореи, уже в 1946 г. подтвердил свое офицерское звание и, окончив курс за год, получил звание капитана. Молодой способный офицер привлек внимание американских оккупационных сил, но тут в его карьере случилась "заминка". Дело в том, что освобождение южной части Корейского полуострова, произошедшее без прямого участия советских или американских войск, подстегнуло левые настроения, тем более что при японцах между коммунизмом и оппозицией режиму ставился знак равенства. Коммунистическое движение было очень сильным, в том числе – в армии, и в конце сороковых годов левый уклон захватил и нашего героя. В 1948 г. Пак был руководителем коммунистической ячейки в Военной Академии, и после участия в восстании 1948 г. в Ёсу был приговорен военным судом к смерти.
    События в Ёсу начались 19 октября 1948 года – после того, как размещенный там 44-й пехотный полк отказался отправиться на остров Чечжудо для подавления восстания. К солдатам присоединились гражданские лица и они даже провозгласили Народную республику, взяв под контроль пять населенных пунктов, в том числе два больших, причем в них успели поработать организованные повстанцами «народные суды». Восстание было подавлено 27 октября при помощи американских войск. По утверждению известного западного корееведа Хендерсона, при этом было убито около 2 тыс. военных и гражданских лиц, однако главным итогом восстания стало "закручивание гаек", с одной стороны, и рост недовольства и неустроенности в армии – с другой.
    Пак Чон Хи был помилован по личному распоряжению президента Ли Сын Мана, который сделал это по просьбе корейских военных и своего американского военного советника Джеймса Хаусмана, отрекомендовавших ему Пака как "чертовски хорошего" солдата. После этого Пак выдал властям список коммунистических деятелей внутри армии (в том числе собственного брата Пак Тон Хи) и стал офицером военной разведки, занимавшейся их выявлением и уничтожением коммунистов. Тем не менее, вскоре из армии его изгнали.
    Что стало причиной такой резкой перемены взглядов Пака, сказать трудно. Северяне объясняют это его природной подлостью и негодяйством (вполне конфуцианская трактовка), но можно заметить, что в условиях фракционной борьбы помилование Пака автоматически сделало его персоной нон-грата в кругу его бывших товарищей. Ведь если ему была дарована жизнь, значит он - предатель. Подобный элемент интриги часто встречается в китайской литературе, и у помилованного или отпущенного с миром остается два выхода – или покончить жизнь самоубийством, или присоединиться к тем, кто его освободил.
Президент Пак Чон Хи. Южная Корея. В бытность армейским генералом.     Впоследствии вопрос о левом прошлом Пака был тщательно затерт, и в начале 70-х годов американская журналистка Элизабет Понд из газеты The Christian Science Monitor, написавшая статью о его участии в коммунистическом движении, была выслана из страны. Однако этот этап его биографии, безусловно, наложил отпечаток на его дальнейшую жизнь, что станет видно из его преобразований уже в бытность президентом. Впрочем, в Корее я сталкивался и с такой точкой зрения, что Пак лично не был связан с коммунистическим движением и был или втянут в него братом, или просто арестован как брат одного из главных заговорщиков.
    Во время Корейской войны 1950-1953 гг. Пак Чон Хи снова был призван на действительную военную службу, командовал дивизией, стал одним из лучших боевых офицеров армии Юга. В конце войны он получил звание бригадного генерала, а в 1954 г оказался в числе тех более 10 тыс. южнокорейских военнослужащих, главным образом офицеров, которые в 1953-1966 гг. проходили подготовку в американских учебных центрах. Пак прошел такое дополнительное военное обучение в Артиллерийской школе в Форт-Силл, после чего командовал несколькими южнокорейскими дивизиями, а в 1961 г. в чине генерал-майора занял должность заместителя командующего Второй армией.

    О перевороте и армии вообще

    Перед тем как рассказать о приходе Пака к власти в 1961 г., сделаем небольшое отступление и расскажем о том, что представляло собой на тот момент корейское офицерство и как оно расценило происходящее в стране в период Второй Республики, когда после свержения диктаторского, коррумпированного и проамериканского режима Ли Сын Мана к власти пришли представители "демократической оппозиции".
    С начала правления Ли Сын Мана вплоть до начала Корейской войны подготовкой армии, и в частности военных кадров, никто специально не занимался. Война создала несколько странное противоречие между строгими порядками, принятыми в японской армии, и американским, весьма расхолаживающим, отношением к дисциплине, военному имуществу и т. п. Большинство боевых уставов не было переведено на корейский язык, а в армейском руководстве процветали фракционная борьба и коррупция. И после войны продолжались разбазаривание военного имущества, взяточничество и протекционизм, которые только увеличивали зависимость рядовых членов фракции от своего босса, покрывавшего в обмен на лояльность любые их проступки. Каждый генерал или высокопоставленный офицер имел своего рода помощника, младшего офицера, который был не просто его адъютантом, а как бы членом его семьи. Естественно, карьера такого помощника была тесно связана с карьерой начальника.
    Ли Сын Ман также подливал масла в огонь, натравливая фракции друг на друга и создав в дополнение к военной контрразведке еще и Службу генерал-инспектора, которая вместе с Комитетом начальников штабов активно вела борьбу за власть в армии.
    В вопросах обороны страны от внешней агрессии Ли Сын Ман более полагался на армию США, а во внутренних делах – на ультраправые полувоенные организации типа Корейского национального молодежного корпуса под руководством Ли Бом Сока, строившего эту организацию по образцу немецких штурмовиков (молодежь, правда, была в возраст от 25 до 35 лет).
    К концу 50-х в офицерской среде отмечалось очень сильное напряжение между теми, кто получил военное образование из рук японцев, и теми, кто служил в разнокалиберных "партизанских" формированиях наподобие "Армии Возрождения", которых на территории Китая или Америки было достаточно. Первые, безусловно, отличались большим профессионализмом, и в их головы были вбиты принципы японской муштры и того патриотического воспитания, которое практиковалось в японской армии. Последние, как правило, были старше по возрасту, не прошли той суровой военной школы, которая была у японцев, но, из-за своих гипотетических заслуг в борьбе с японскими поработителями, "будучи более почитаемы за патриотизм, чем за профессиональные навыки", занимали более высокие посты и отличались большей политизированностью – наследием той фракционной борьбы, которую они вели друг с другом до освобождения.
    Замечу, что офицеры "японской школы" обычно обращали внимание не столько на современные методы управления, сколько на воспитание патриотизма и духа верности службе, а также – на невмешательство армии в политику. Такое же отношение отмечалось и в среде курсантов Военной Академии, которая открылась 1 января 1952 г. Обучение там шло уже по американскому образцу, но корпоративный дух там был весьма силен, и многие курсанты бредили идеей "армейского очищения". Так, когда сын спикера Национальной Ассамблеи не сдал экзамен и был отчислен, даже политическое давление с самого верха не восстановило его в числе учащихся. Другая история связана с тем, что когда один из известных своей коррумпированностью генералов в качестве широкого жеста "подарил" Академии партию сигарет, кадеты все как один отказались их курить.
    Эти относительно молодые офицеры, которые успели получить японское военное образование, к началу 60-х достигли воинских званий подполковников и полковников и отличались пуританской моралью и неприятием армейской политизированности и фракционности, и стали главным костяком будущего переворота. Армию они считали надклассовой и надпартийной силой, способной кардинально изменить положение дел в стране, а офицерскую этику (испытавшую определенное влияние японского бусидо) – тем набором моральных принципов, исповедуя которые страна придет к процветанию.
Президент Пак Чон Хи. Южная Корея. В воинской части.     Хендерсон сравнивает их с "молодыми офицерами" Японии 30-х годов, которые тоже считали себя преданными державе патриотами, презирающими политику гражданских и уверенными в том, что мир можно улучшить только жесткими, прямыми и экстремистскими мерами, и считает, что мятеж в армии назревал еще при Ли Сын Мане, просто Ли его "не дождался", так как и "Студенческая революция" просто случилась раньше.
    Между тем, с точки зрения привыкших к порядку военных ситуация в стране после свержения Ли в 1960 году ухудшалась катастрофически. Попытка властей реорганизовать экономику командными методами привела систему в состояние коллапса, усиленного той апатией, которая охватила функционеров системы на фоне чисток и сведения счетов в процессе фракционной борьбы. "Нейтрализованные" органы МВД оказались бессильны пресечь как волну организованной преступности, так и рост коррупции и незаконных доходов крупных компаний, которые просто отказывались платить налоги. При этом любая попытка подключить необходимые для активного противодействия всему этому силы и средства рассматривалась только как скрытая подготовка новой диктатуры. Телефонное право сменилось "мегафонным", а студенты впрямую называли революцию 1960 г. "украденной" и требовали более жестких подвижек в сторону объединения с Севером, вплоть до немедленной унии. Правительство начало хвататься за дубинку чрезвычайных законов, но в обстановке, которую оно само же создало, их уже никто не слышал.
    После установления Второй Республики молодые офицеры практически сразу же выступили с программой, которая предусматривала наказание офицеров высокого ранга, запятнавших себя участием в репрессиях против собственного народа; наказание тех, кто незаконно присвоил себе армейскую собственность; отставку некомпетентных и коррумпированных командиров; политический нейтралитет армии и ликвидацию фракционности; большее внимание к армии со стороны государства и улучшение обращения с военным персоналом.
    Однако эта позиция вызвала противодействие со стороны правительства, взявшего курс на ослабление всех репрессивных структур. Стремление вернуть армии реальную силу было расценено как тяга к власти, и сторонников "военного очищения" начали увольнять со службы. Так, большая часть организаторов будущего путча была арестована за неподчинение еще в декабре 1960 г., после того, как 24 сентября 1960 г. 12 подполковников (10 из них – члены "восьмого выпуска") и 4 полковника ворвались в здание Генерального Штаба и потребовали смены большинства членов военной верхушки. Среди них был и Ким Чон Пхиль, родственником которого по линии жены был Пак Чон Хи. Именно через него молодые офицеры вышли на контакт с Паком, получив в команду перспективного лидера.
    Переворот 16 мая 1961 г. был организован силами примерно трех с половиной тысяч человек под руководством около двухсот пятидесяти офицеров. Учитывая, что армия РК в это время насчитывала 500 тыс. человек, это не очень много. Тем не менее, Сеул был занят в течение нескольких часов, хотя некоторые армейские подразделения сдались только два или три дня спустя. Мятеж начала дислоцированная в Кимпхо бригада морской пехоты, к которой затем присоединились части 30-й и 33-ей пехотных дивизий и подразделения ВДВ. Единственный случай незначительного сопротивления имел место, когда примерно 50 представителей военной полиции пытались не пропустить войска по мосту через р. Ханган. Премьер-министр Чан Мён скрылся в женском монастыре и в критической ситуации выбыл из игры, а президент Юн Бо Сон, частично из-за своего пацифизма, частично из-за антипатии к премьеру, не предпринимал особенно активных действий.
    Президент был посажен под домашний арест, премьер-министр ушел в отставку. Формально к власти пришел Военно-революционный комитет во главе с генералом армии Чан До Ёном, первым заместителем которого был Пак. Однако 2 июля 1961г. Чан и группа его приверженцев ушли в отставку, а через некоторое время были арестованы за попытку убить Пак Чон Хи, который с этого времени стал председателем Комитета.
    Особенной тайной подготовка путча окружена не была. Советские историки утверждают, что американцы с самого начала были в курсе планов заговорщиков, генерал Чан До Ён постоянно информировал командующего американским контингентом о том, как разворачиваются события, а президент Юн Бо Сон не только знал о перевороте, но и был связан с заговором, следствием чего и была его странная пассивность в критической ситуации. Хендерсон уточняет, что о попытке переворота подозревали, но не были точно уверены, где и когда она произойдет. Американская разведка в этом направлении особенно не копала, а правительство Чан Мёна было более занято экономическими проблемами. Когда же путч начался, то основным желанием властей Второй республики было избежать кровопролития, а США не решились на активные действия потому, что совсем незадолго до того, 16-19 апреля 1961 г., они предприняли неудачную попытку свергнуть Фиделя Кастро на Кубе (битва в заливе Свиней).

    Штрихи к портрету

    Те, кто пытается разработать психологический портрет Пак Чжон Хи, закономерно обращают внимание на три фактора, которые повлияли на формирование его личности. Первый – это воспитание в патриархальной многодетной крестьянской семье, где конфуцианские традиции были очень сильны. Второй – служба в японской армии и внедряемая там система ценностей, имеющая своим истоком бусидо. Третий – коммунистические увлечения юности, которые, хотя Пак отошел от них в зрелом возрасте, наложили отпечаток на его теоретические построения. Здесь можно провести интересную аналогию с Ким Ир Сеном, у которого в прошлом тоже были семья, армия и коммунизм. Отец Ким Ир Сена был сельским учителем. Пак тоже успел побывать им перед армией. И хотя Ким происходил не из крестьян, а скорее из сельской интеллигенции, тот субстрат, в котором варилась личность каждого из этих двух лидеров, был почти одним и тем же.
    В отличие от Кима, который был крупнее среднего корейца, обладал явной харизмой и легко сходился с людьми, Пак был ниже среднего роста, щуплый, достаточно интравертный и не обладал располагающей к общению внешностью. Журналист Дон Обердорфер упоминает, что он редко смотрел в глаза людям и часто носил черные очки, отличался очень большой скромностью и педантичностью, а когда после его смерти открыли его личный сейф, там оказалось личное досье Пака на большинство людей из его окружения, написанное каллиграфическим почерком. С другой стороны, Пак вел личный дневник, отрывки из которого, приводимые Обердорфером, демонстрируют сильную эмоциональность.
    Личную скромность Пака отмечают многие авторы. Она доходила до того, что вместо обычного риса он ел рис пополам с просом и подкладывал кирпич в бачок в туалете для экономии воды. Нередко упоминается о том, что, будучи человеком, который родился и вырос в деревне, он не чурался крестьянского труда и часто ездил в родную деревню, где уже в бытность главой государства продолжал возделывать свой участок земли. Существует очень занятный "исторический анекдот". Когда на какой-то официальный прием некоторые жены то ли олигархов, то ли правительственных чиновников явились в бриллиантовых колье, Пак устроил их мужьям жесточайший разнос, обвинив их в воровстве и растратах. Откуда еще можно взять в нашей бедной стране деньги на бриллианты?

    Начало установления режима. Третья Республика

    Хунта, пришедшая к власти в результате бескровного переворота 16 мая 1961 г., не обосновывала свой приход кардинально отличными от демократических лозунгами. Развернутый текст "революционных обещаний" организаторов переворота можно найти в целом ряде источников.
    По сути, военные просто объявили, что они более способны выполнить поставленные перед страной задачи, чем гражданские власти, и что, по словам Пак Чон Хи, "настало время дать руководство нации, которая опасно заблуждается". В условиях, когда страна находится на грани анархии, Корея еще не готова для полномасштабной демократии, и ей требуется подготовительный период "административной демократии", за который будет создана база для дальнейшего процветания. Возвращение к гражданскому правительству до этого времени вернет страну к той революционной ситуации, от которой ее спас переворот мая 1961 г. Пак обещал, что "по выполнении всех перечисленных выше целей мы передадим контроль над правительством чистым и сознательным гражданским и вернемся к нашим повседневным обязанностям".
    Порядок военные навели действительно быстро. Был восстановлен общественный порядок, прижаты как студенческие активисты, так и криминальные группировки (представителей организованной преступности провели по улицам Сеула связанными, как немецких пленных в Москве), казнены те, кто организовывал беспрецедентные по давлению и коррупции выборы мая 1960 г., конфисковано нелегально обретенное имущество политиканов и бюрократов, облегчена задолженность крестьян и рыбаков. По делу о незаконно нажитом имуществе было привлечено 29 должностных лиц, однако осуждены были не все. Руководитель компании "Самсунг", уплатив штраф в 3 млн. долларов, продолжил предпринимательскую деятельность.
    В июне 1962 г. правительство провело денежную реформу и арестовало счета частных банков на общую сумму 87 млн. долларов. Закон об очищении политики, вышедший в марте 1962 г., запретил принимать участие в политической деятельности 4367-и политическим деятелям предшествующих режимов (правда, большая часть из них впоследствии была восстановлена в правах, и к декабрю 1963 г. запрет на политическую деятельность касался только 74-х человек).
    В госаппарате была проведена значительная чистка: до конца лета 1961 г. были арестованы, разжалованы или отправлены на пенсию 17 тыс. гражданских служащих и 2 тыс. военных. Человек, назначенный руководителем революционного трибунала, торжественно побрил голову, обещая не отпускать волосы до тех пор, пока цели переворота не будут достигнуты. Правда, Хендерсон отмечает, что 25 сентября 1961 г. все члены этого трибунала были арестованы по обвинению в получении взяток.
    Борьба с коррупцией действительно была сложной и упиралась в нехватку некоррумпированных кадров. Впрочем, хотя коррупция в правительстве оставалась постоянной мишенью критики, современные историки считают, что ее уровень в годы правления Пака был ниже, чем при последующих правителях. К тому же, излишняя централизация власти, протекционизм и склонность к политизации той или иной проблемы могут считаться характерными признаками корейской бюрократической системы вообще.
    После военного переворота 1961 г. страна год управлялась по Закону о чрезвычайном положении. Образованный из Военно-революционного комитета Высший совет государственной реконструкции состоял из преданных идеям революции офицеров, назначал премьер-министра и мог принимать законы, действие которых имело обратную силу и было рассчитано на наказание тех, кто совершил преступления во время Первой и Второй Республик. В 1962 г. была принята новая Конституция, по которой президент наделялся самыми широкими полномочиями, избирался прямым голосованием сроком на четыре года, но не более чем на два срока подряд. Законодательная и исполнительная ветви делили власть поровну, а Национальная Ассамблея снова стала однопалатной.
    После того, как президент Юн Бо Сон и премьер-министр Сон Ё Чхан ушли в отставку в знак протеста против действий хунты, Пак занял оба этих поста, причем Государственный Департамент США заявил, что это не окажет влияния на признание Третьей Республики.
    Среди военных не было единства, и, согласно Хендерсону, заседания часто проходили при пистолетах, лежащих на крышке стола. Постоянная грызня между военными и напряженные отношения между армией и ЦРУ вывели Пак Чон Хи из себя. 18 февраля 1963 г. он публично признал, что цели военной революции не были достигнуты, и его реформы провалились. Пак собирался передать власть гражданским и не принимать потом участия в политической деятельности, а 27 февраля 1963 г. заявил, что не будет выставлять свою кандидатуру на пост президента. Одновременно с этим около 50-ти представителей оппозиции дали клятву быть верными идеям "революции 16-го мая" и продолжить выполнение ее задач. В свою очередь, генералы дали клятву, что армия сохранит политический нейтралитет.
    Однако, 16 марта 1963 г., выступая по радио и телевидению, Пак заявил, что страна еще не созрела для гражданского управления, и военный режим надо продлить еще на 4 года. Возможно, Пак сменил свое решение под влиянием того, что 10 марта ЦРУ Южной Кореи раскрыло заговор группы высокопоставленных армейских офицеров, которые хотели отлучить Пака от власти и создать свое правительство. С другой стороны, 14 марта у штаб-квартиры хунты собралось несколько десятков офицеров, в том числе "молодых полковников", которые требовали, чтобы Пак не уходил.
    Решение продлить жизнь хунты вызвало возмущение как южнокорейской общественности, так и Вашингтона, который, с одной стороны, хотел, чтобы скорее хотя бы формально наступило гражданское правление, а с другой – не желал, чтобы Пак уходил из власти. Администрацию Кеннеди устраивал более либерально-демократический фасад РК, и она начала активно давить на Корею экономически, притормаживая предоставление тех займов развития, из расчета на которые строилась экономическая программа Пака.
    В этих условиях хунта была вынуждена провести выборы, а 30 августа 1963 г. Пак ушел с действительной военной службы и выставил свою кандидатуру на пост президента от созданной хунтой Демократической Республиканской партии (ДРП).
    Выборам предшествовала активная идейная дискуссия. Бурные дебаты, однако, только обеспечили Паку дополнительный успех, так как политики старой школы не имели позитивной социально-экономической программы и фактически призывали к возвращению к временам Ли Сын Мана. На фоне их размытых заявлений о необходимости демократии конкретная экономическая программа Пака выигрывала.
    В декабре 1963 г. Пак взял власть легальным путем, победив Юн Бо Сона с незначительным отрывом (46.6 % голосов против 45.1%). С технической точки зрения выборы были свободными. Столь характерных для периода Ли Сын Мана государственного вмешательства, подделки бюллетеней или силового давления не было. Их заменили хорошая организация и умелое планирование, которые и обеспечили победу Паку и его партии. Незначительные нарушения законодательства были, в общем, признаны, и оппозиция даже объявила Ассамблее бойкот, однако это не оказало серьезного влияния на ход событий. Тем более что сама оппозиция совершила достаточно важную стратегическую ошибку, выставляя почти в каждом избирательном округе по несколько кандидатов, отбиравших друг у друга электорат.
    Советские историки объясняют победу Пака на выборах 1963 г. со столь небольшим перевесом тем, что, голосуя за Юн Бо Сона, массы не столько выступали за политиков старой школы, сколько против Пака. Однако следует обратить внимание на то, что американской поддержкой пользовался именно Юн, который в ходе предвыборной кампании даже обвинял Пак Чон Хи в коммунистическом прошлом и антиамериканских настроениях. Собственно говоря, в городах Пак проиграл, но перевес ему обеспечила поддержка в сельской местности. Кроме того, оппозиция так и не выдвинула единого кандидата. Интересно, что крестьянское прошлое Пака сравнивали с янбанским прошлым Юна.
    В дальнейшем "использование административного ресурса", "заранее заряженные" урны для избирательных бюллетеней или иные махинации при подсчете голосов, имели место, но относились скорее к парламентским, а не к президентским выборам. Более того, известен случай, когда после того, как вызванные этими махинациями волнения 1971г. дошли до критической черты, Пак устроил чистку внутри правящей партии, и ее жертвами стали даже шесть депутатов Национальной Ассамблеи, избранные туда при помощи махинаций.
    В 1967 г. Пак одержал уверенную победу над Юн По Соном (51.5 % голосов против 40.9%), предвыборная программа которого строилась, в основном, на критике коррупции во власти. Но поскольку экономические успехи страны уже были видны, а сам Пак оставался эталоном скромности, победа далась ему легко. Прогресс был налицо, и массы были готовы затянуть пояс и перетерпеть.
    К началу 70-х годов, несмотря на успех политики модернизации, режим начал испытывать кризис легитимности. До конца своего второго президентского срока Пак должен был каким-то образом обеспечить дальнейшее существование своего режима. Было понятно, что реформы должны продолжаться при неизменном политическом курсе, в то время как по действующей конституции президент мог управлять страной только два срока подряд. Уступать власть Пак не собирался, адекватного преемника не видел и хорошо понимал, что в случае прихода к власти оппозиции неминуемо сработает логика фракционной борьбы, и большая часть его проектов будет прикрыта только потому, что их автор – именно он.
    Возникла и стала необходимостью идея пойти на третий срок. 17 октября 1969 г. это предложение было одобрено на национальном референдуме, и в 1971 г., несмотря на яростные протесты оппозиции (пришлось вводить чрезвычайное положение), Пак выиграл в третий раз (53.2% голосов против 45.3 %, отданных за Ким Тэ Чжуна).
    Тем не менее, Пак так и не сумел уничтожить коррупцию. Несколько членов его кабинета министров были замешаны в громких скандалах, и именно коррупция была основной мишенью критики со стороны оппозиции на выборах 1967 г. В начале 1970 г. Пак снова провел кампанию борьбы с коррупцией, в ходе которой было проверено более тысячи государственных служащих, из которых 265 было арестовано. Так, тогдашнему мэру Пусана было предъявлено обвинение в присвоении 25 млн. вон.

    Экономические козыри и не только они

    Главной заслугой режима Пак Чон Хи всегда называют то, что из страны "просяной каши и соломенных крыш", абсолютно зависимой экономически от Соединенных Штатов, РК превратилась в развитую страну с комплексной экономикой, способную самостоятельно защитить себя даже в случае войны.
    И это абсолютно точно. Как указывает А. Ланьков, корейцы старшего поколения хорошо помнят времена, когда в начальной школе лишь 4-5 из 40-50 учеников в классе могли позволить себе есть рис. По уровню ВВП на душу населения ($80 в 1960 г.) Корея находилась примерно на уровне Нигерии. В стране не было ни одного многоэтажного жилого дома, канализацией в Сеуле была обеспечена лишь четверть всех домов, а электричество даже в крупных городах подавалось не круглые сутки.
Президент Пак Чон Хи. Южная Корея. Встреча с крестьянами.     Страна очень сильно зависела от американских кредитов, и в этом Пак чувствовал уязвимость своего режима. 50 % государственного бюджета составляла американская помощь, причем ассигнования на оборону на 70 % состояли из помощи США. Она же в период с 1953 по 1962 гг. покрывала 70% южнокорейского импорта и 80% капиталовложений. Как впоследствии написал сам генерал, "у меня было такое чувство, как будто я принял дела обанкротившейся фирмы". На Пак Чон Хи оказал очень сильное воздействие и документальный фильм о развитии экономического потенциала КНДР, присланный ему Ким Ир Сеном во время тайных переговоров 1961 г. По имеющимся данным, посмотрев фильм, Пак сказал: "Мы сделаем то же самое без промедления и не хуже их".
    Положение осложнялось и тем, что до 1945 г. Юг уступал Северу в промышленном развитии и не имел прослойки компетентных технических специалистов. Единственным наличным ресурсом была дешевая рабочая сила, ибо народ был неприхотлив и готов добросовестно работать за мизерную плату, но при этом большинство не имело ни образования, ни профессиональной подготовки. Положение осложнялось и отсутствием на территории Кореи природных ресурсов, которые можно было экспортировать, делая на этом деньги так, как арабские страны делают деньги на нефти. Вдобавок нищета страны и политическая обстановка делали невозможными масштабные иностранные инвестиции. Поэтому экономический рост в стране был для Пака не только источником ее процветания, но и способом повысить легитимность своего режима и укрепить национальную безопасность - особенно тогда, когда, по его мнению, желание США активно защищать РК стало спадать.
    Главным принципом экономической стратегии была объявлена "система управляемой капиталистической экономики", то есть то, что мы привыкли называть государственно-монополистическим капитализмом. Тремя китами в экономической программе Пака были развитие тяжелой промышленности как форсированная индустриализация за счет сельского хозяйства, экспортно-ориентированная экономика и ее государственное регулирование.
    Развивая тяжелую промышленность, Пак Чон Хи утверждал, что заводы Ульсана и Пхохана имеют такое же значение для его режима, как Асуанская плотина для режима Гамаль Абдель Насера, с которым он примерно в одно и то же время пришел к власти. Тяжелую и химическую промышленность он называл "сердцем корейской промышленности", хотя к строительству ее подошли далеко не сразу.
Президент Пак Чон Хи. Южная Корея. На стройке.     Поначалу Пак хотел сделать Корею страной-фабрикой, которая могла бы скупать сырье за рубежом, перерабатывать его и экспортировать полученную готовую продукцию. Изучая японский опыт, режим взял курс на скупку патентов и лицензий (преимущественно, на сборку) и принятие в страну "грязной технологии". Схема была проста: на зарубежные кредиты строились фабрики, которые работали на импортируемом сырье и по иностранной же технологии. Продукция этих фабрик шла на экспорт, а вырученные деньги - на закупку нового сырья и новых технологий, а также - на развитие инфраструктуры и образования, позволяющих перейти к новому этапу индустриализации. При этом внутри страны существовала политика жесткого протекционизма в области импорта.
    В 1962-1970 гг. ставка была сделана на легкую промышленность и иные отрасли, которые отличались немалой трудоемкостью, но не требовали квалифицированной рабочей силы, сложных технологий или крупных капиталовложений. В те времена примерно половину всего корейского экспорта составляли ткани и одежда (41% в 1965 г.).
    К началу 70-х гг. накопленный опыт и капитал дали возможность перейти к капиталоемким, но технологически не самым продвинутым отраслям: металлургии, судостроению, химической промышленности. В Корее появляются огромные металлургические комбинаты, которые вскоре превратили страну в одного из крупнейших в мире производителей стали, а также верфи, которые уже к 1980 г. по грузоподъемности производили около трети всего мирового тоннажа новых кораблей. За металлургией и судостроением последовали более техноемкие отрасли – автомобильная промышленность, развертывание которой началось после 1976 г., и электроника, эпохой развития которой стали уже 80-е гг. Примечательно, большинство объектов индустриализации, кроме Сеула, размещалось в Пусане и Тэгу, то есть в родном регионе Пак Чон Хи.
    Благодаря собственной тяжелой и химической промышленности, корейская индустрия в ряде отраслей перешла от только сборки к освоению всей цепочки производственного процесса, что позволило сократить импорт сырья и комплектующих и снизить торговый дефицит, достигавший в начале 70-х годов уровня в 1,1 млрд. долл. Следует помнить и о том, что предприятия тяжелой промышленности создавались в значительной степени как основа ВПК Южной Кореи. Разработки в области ядерного оружия, проводившиеся в 1972-1975 гг. и приостановленные лишь под давлением США, являются лучшим свидетельством успехов в этой области.
    Руководимая Паком как воинским подразделением экономика РК была гораздо ближе к корпоративной модели (в которой труд и капитал гармонично работают на благо страны под руководством авторитарного однопартийного государства), чем к модели свободного рынка. В 1962 г. созданное для координации и контроля экономического развития Управление экономического планирования объявило о принятии первого пятилетнего плана, и вплоть до кончины Пака в экономике страны было много черт, напоминающих организацию экономической жизни в СССР. Управление экономического планирования доводило задания до всех секторов хозяйства и бизнеса путем контроля и поощрения инициативы. Государство жестко контролировало внешнюю торговлю. Контроль осуществлялся через лицензирование и налоговую администрацию, которая следила за тем, чтобы средства расходовались рационально и с пользой для дела и плана. При этом государство регламентировало распределение кредитов и экспортных субсидий, контролируя внешнеторговые операции и регулируя цены. Существенным рычагом давления было и то, что власти запретили бизнесу создавать свои банки (их денационализация началась только в 70-х годах), и лишенные финансовой независимости корпорации вынужденно развивали производства, которые государство считало приоритетными.
Президент Пак Чон Хи. Южная Корея. Руководство на местах.     Пятилетки в РК существовали до 1984 г., но южнокорейский политолог Ян Сын Чхоль подмечает, что методы планирования были основаны не на прямом вмешательстве государства, а на использовании экономических методов регулирования рынка, налоговой или монетарной политике, и если северокорейская экономика была основана на внешней мобилизации на выполнение какого-то задания, южная основана на внутренней мотивации.
    Для улучшения структуры управления ставка была сделана на крупные многопрофильные концерны, которыми было проще и удобнее манипулировать. Пак Чон Хи целенаправленно "отобрал" несколько десятков фирм (точнее, их руководителей, так как главным критерием отбора были личные качества руководителей, а не особенности фирм), которые казались ему наиболее перспективными. Этим привилегированным компаниям власти оказывали всяческую поддержку, обеспечивая льготный доступ к кредитам и иностранным инвестициям в обмен на точное исполнение правительственных предписаний. Так искусственно и целенаправленно были созданы пресловутые чэболи.
    Государственное регулирование проявлялось и в стремлении удерживать дешевизну рабочей силы, что достигалось целым рядом факторов: низким уровнем жизни в начале процесса роста экономики; низкой долей заработной платы по отношению к получаемой прибыли; продолжительной рабочей неделей, жесткой антирабочей политикой властей, при которой стачки решительно подавлялись полицией, а подчас и специальными частями. С другой стороны, правительство Пака поощряло благотворительную деятельность крупного капитала и создавало себе репутацию социального арбитра, ибо профсоюзы еще не были достаточно сильны, а формы протеста рабочих были обращены на власть. Так, сжегший себя 13 ноября 1970 г. в знак протеста против положения рабочих Чхве Тхэ Иль послал перед этим письмо Пак Чон Хи, прося его принять меры для улучшения положения рабочего класса.
    Большинством экономических проблем Пак занимался лично, набрав команду профессиональных экономистов и часто проводя консультации с ними или бизнесменами. [Определенное уважение к специалисту и инженеру было занесено в Корею японцами, однако во время правления Пака Корея была второй после Тайваня страной по распространенности утечки мозгов. Получавшие специализированное образование за границей в 80-90 % случаев или сразу же оставались там, или покидали родину вскоре после возвращения домой.] Как и Ким Ир Сен, он практиковал руководство на месте, посвящая поездкам по стране минимум один день в неделю и посещая строительные площадки или правительственные учреждения на местах. Пак проявлял личный интерес к строительству дорог и развитию телекоммуникаций. Он так много ездил по стране, что его вертолет неоднократно сравнивали с дирижерской палочкой.
    Заслугой Пака было и поднятие престижа бизнесмена. До середины 60-х годов "деловые люди" не занимали в корейском обществе уважаемого места, поскольку подразумевалось, что их обогащение связано с коррупцией, а бизнес протекает на грани законности, если не переступает эту грань. Многим казалось, что в условиях режима Ли Сын Мана честно преуспеть было просто невозможно. Однако когда экономическое развитие стало национальной задачей, а успешные предприниматели были названы "командирами промышленности", в стране появилось "новое поколение бизнесменов, которые не стыдятся делать деньги, потому что они знают, что это идет на благо всей страны".
    В результате экономика Южной Кореи, положение которой еще недавно казалось безнадежным, превратилась в одну из самых динамичных экономик планеты. Уже в 1963 г. корейский ВВП вырос на 9,1%, и на протяжении всего правления Пак Чон Хи его годовой рост составлял 8-10%, изредка поднимаясь до 12-14% и никогда не опускаясь ниже 6%. ВВП страны увеличивался втрое за каждые десять лет его пребывания у власти.
    Ежегодный прирост экономики за период с 1962 по 1966 гг. составил 8,9 %, что значительно превышало запланированный уровень в 7,1 %. В легкой промышленности этот показатель был еще выше (15,1 %), а среднегодовой прирост экспорта достигал 29,2 %. На рубеже 60-х - 70-х гг. объемы производства возрастали в среднем на 11,1% в год, экспорт увеличивался на 28,7%, и к 1971 г. составлял 15,8% от ВНП.
    Урбанизация и модернизация шли параллельно. В 1960 г. в городах насчитывалось 7 млн., а в 1985г. - 27 млн. жителей.
    Число живущих ниже черты бедности сократилось с 40 % в 1965 г. до 10 % в 1980 г., а доход на душу населения поднялся до более чем 1000 долларов в год. В связи с этим даже советские историки 70-х - 80-х годов отмечали, что реальное положение рабочего класса в Корее улучшилось.
    В 1973-1974 гг. РК была полностью экономически самостоятельна, так как уже в 1971 г. экономическая помощь США прекратилась, а военная составляла лишь 10% соответствующей бюджетной статьи. И когда в 1971-1975 гг. Южная Корея по темпам экономического развития сравнялась с Севером и даже в некоторых отраслях стала обгонять его [по данным В. П. Ткаченко, Юг обогнал Север по темпам прироста промышленной продукции уже в 1966-1968 гг.], в КНДР в это просто не поверили.
    Безусловно, нельзя впадать в крайность и идеализировать Пака, не забывая о том, какую цену заплатила РК за столь резкий экономический рывок. Пострадала даже экология страны. В 80-е годы в р. Ханган плавала мертвая рыба, а в 90-е иностранным студентам настоятельно не рекомендовалось пить даже кипяченую водопроводную воду. Исследователь корейской административной системы Пэк Ван Ги отмечает что руководящие указания Пак Чон Хи часто не состыковывались с уже проводимой региональными чиновниками политикой. Есть мнение, что в экономической структуре, заложенной Паком, присутствовало некоторое количество "структурных трещин" (вроде стремления покрывать все проблемы расходами из госбюджета), которые, будучи оставлены без внимания последующими правителями, стали одной из причин экономического кризиса 1997 г.
    Экономический прорыв имел своими последствиями не только разрушение окружающей среды, но и расширение разрыва между городом и деревней, определенные нарушения региональной экономической структуры и кризис, выразившийся в забвении традиций под лозунгом "Сначала экономика, потом все остальное". Ян Сын Чхоль обращает внимание и на то, как это повлияло на господствующие общественные ценности, и считает, что именно скачкообразный переход от аграрного общества к индустриальному повлек за собой то, что старые ценности (наследием которых являются и коррупция, и формула "даю, чтобы ты сделал"), характерные для старой формы производственных отношений, были перенесены на городскую (современную) жизнь. Иными словами, люди стали жить по-новому, а действовали по-старому. Хотя опять же заметим, что по сравнению с аналогичными последствиями экономического роста в других "новых индустриальных странах", масштаб этих последствий в Южной Корее был не так уж высок.

    Внешняя политика

    Главным достижением режима было изменение отношений с Японией, которая из врага превратилась в партнера. И Пак Чон Хи, и Ким Чон Пхиль были безусловными поклонниками Японии и неприкрыто восторгались ее успехами. Преодолеть политическую инерцию было очень тяжело, и 1964-1965 гг. были временем нескольких политических кризисов, студенческих волнений и отставок Ким Чон Пхиля, который в этом смысле играл роль "громоотвода общественного сознания". Однако, установив дипломатические отношения с Японией в 1965 г., Пак сумел не только начать лавировать между США и Японией, но и обеспечил приток японских инвестиций в страну размером в 800 млн. долларов. Уже на следующий год Япония опередила Соединенные Штаты, а в 1971г. она имела инвестиций в Корее больше, чем любая другая страна, - 54% (США - 26%), хотя общий объем экономической помощи оставался за Америкой. И если у Ли Сын Мана было два врага (Япония и КНДР) и один союзник (США), то подобный маневр Пака привел к ситуации, когда у страны стало два союзника и один враг.
    Тем не менее, мы остановимся более подробно на корейско-американских отношениях. Хотя люди, воспитанные в советской традиции, привыкли воспринимать любого южнокорейского руководителя как проамериканскую марионетку, Пак меньше всего соответствовал этому клише. В годы службы в армии у Пак Чон Хи были трения в отношениях с американскими властями из-за независимости в суждениях и самостоятельности в принимаемых решениях, и как только его режим взял власть, американцы, которые не забыли коммунистические увлечения Пака в юности, заняли очень настороженную позицию и даже привели свои войска на полуострове в боевую готовность. Однако по просьбе генерала за него заступился тот самый Джеймс Хаусман, который в свое время добился его помилования. После этого посольство отправило шифровку в Америку о том, что Пак – не коммунист, и более того – если коммунисты возьмут власть, он будет одной из первых их жертв из-за того, что предал их в 1948 г.
    В ноябре 1961 г. Пак совершил официальный визит в США, где получил от президента Кеннеди обещание всевозможной экономической помощи. [Следующий визит состоялся в 1965 г., а затем в 1969 г. В 1974 г. с однодневным визитом Сеул посетил президент Форд.] И все же Паку потребовалось время на то, чтобы убедить американское правительство в том, что он – не коммунист, и антикоммунизм и иные приоритеты корейской внешней политики останутся неизменными, и на выборах 1963 г. поддержкой США пользовался еще не он, а Юн Бо Сон.
    Одна важная деталь: и сам Пак Чон Хи, и большая часть организаторов переворота 1961 г. свободно владели японским, но по-английски говорили достаточно плохо и не испытывали особенного желания общаться с американским послом или представителями американского военного командования без серьезной необходимости.
    Хотя конфликты между властями РК и США не становились всеобщим достоянием, отношения с США были далеко не такими дружескими, какими они казались на первый взгляд. Американцы, имея в своих руках рычаги экономической помощи, угрозы прекратить поток которой были, пожалуй, основным средством давления, рассчитывали на то, что Южная Корея будет послушно выполнять их указания, в то время как Пак активно пытался "слезть с крючка" или хотя бы обеспечить себе свободу маневра. Более того, известно, что Соединенные Штаты не доверяли ему настолько, что даже не раз пытались установить в "Голубом доме" подслушивающую аппаратуру, в результате чего заседания Кабинета часто проходили при светомаскировке и на сниженной громкости.
    Однако Паку удавалось грамотно держать дистанцию. Так, одновременно с установлением дипотношений с Японией Сеул принял участие во Вьетнамской войне и направил в Южный Вьетнам две дивизии корейских войск (общим числом около 60 тыс. человек), заслужив этим не только благодарность американцев, но и их заказы на военную амуницию и военное строительство. За это Пак добивался от США компенсационных кредитов и модернизации южнокорейской армии. В 1966 г. разнообразные доходы Кореи от этой войны составили 40% заработанной страной за рубежом иностранной валюты, а всего в период войны США поставили Южной Корее в виде экономической и военной помощи 12,6 млрд. долларов.
    Начиная с 1970 г., в отношениях между Паком и США стало накапливаться напряжение, связанное с некоторыми изменениями в американской внешней политике, в первую очередь со стремлением администрации Никсона наладить дипломатические отношения между США и КНР, одной из причин отсутствия которых было участие Китая в Корейской войне. На фоне начавшейся тогда разрядки международной напряженности и того урона, который понесли США в результате поражения в Индокитае, американцы провозгласили так называемую "гуамскую доктрину", одним из положений которой было уменьшение военной вовлеченности США в азиатские дела. В результате контингент американских войск на корейской территории был сокращен, а в перспективе речь вообще зашла о выводе сухопутных войск США с территории Корейского полуострова.
    Кроме того, в условиях разрядки взгляд на Пака как на "сукина сына, но Нашего сукина сына", утратил актуальность. Поддержка откровенно диктаторского режима была политически невыгодной, и Конгресс начал давить на администрацию президента, требуя, чтобы помощь режиму Пака оказывалась бы в обмен на подвижки последнего в сторону демократии, прекращения репрессий и т. д.
    Стремительное развертывание этих событий вызвало негативную реакцию Сеула, который не видел в политике Китая причин для столь кардинального изменения отношения к нему со стороны Штатов. Соответственно, встал вопрос о том, до какой степени теперь РК может доверять США, ибо власти РК очень боялись, что резкое потепление в отношениях между КНР и США произойдет за счет того, что американцы пожертвуют одним из своих стратегических союзников – Тайванем или Южной Кореей. Окружение Пака сразу назвало это "подрывом международного доверия" и повело борьбу за то, чтобы войска США из РК не выводили. Борьба пошла по нескольким направлениям.
    С одной стороны, РК стремилась не допустить вывода американских войск или хотя бы компенсировать их уход закупками американского вооружения или иной материальной помощью, направленной на то, чтобы корейская армия могла противостоять вторжению, если оно произойдет. Попытки действовать в этом направлении на американской территории вылились в так называемый "Кореягейт" 1974-75 гг., связанный с нелегальной деятельностью ЦРУ Южной Кореи на территории США. Речь шла как о воздействии на госслужащих или академическое сообщество (от южнокорейского правительства получал взятки целый ряд конгрессменов), так и о запугивании американских корейцев или проживающих в США граждан РК. Не знаю, правомочно ли сравнивать это с действиями северокорейских спецслужб в СССР, которые привели к высылке из страны посла КНДР, но с этого времени между США и РК произошло существенное охлаждение отношений.
    С другой стороны, Корея начала искать способы стать независимой и с военной точки зрения. В начале 70-х годов Пак принял решение о необходимости создания ядерного оружия как средства сдерживания, однако американцы предпринимали очень жесткие меры для предотвращения южнокорейской ядерной программы Боялись они двух вещей: во-первых, им казалось, что Пак слишком независим и непредсказуем и может нанести удар по Северу. Во-вторых, южнокорейская бомба стала бы причиной начала аналогичных разработок в Северной Корее и Японии, что очень сильно изменило бы положение дел во всем регионе.
    Особенно сильно это проявилось в 1976 г., когда американцы вообще обещали прекратить поставки вооружения, одновременно сорвав ряд попыток РК купить в Канаде и Франции оборудование для строительства атомных реакторов и изготовления оружейного плутония (как раз вроде такого, в наличии которого сейчас подозревают Север). Тем не менее, в 1978 г. начала работать первая южнокорейская АЭС, а 1979 г. Пак отдал распоряжение начать разработку атомного оружия с тем, чтобы в 1981 г. продемонстрировать его на военном параде. Однако в том же году Пак был убит, и Вашингтон и Сеул достигли договоренности о том, что взамен на отказ от южнокорейской ядерной программы США разместит на территории РК тактическое ядерное оружие.
    Целый ряд экспертов, в том числе Обердорфер, полагает, что у Пак Чон Хи действительно были все шансы сделать РК ядерным государством, что коренным образом изменило бы раскладку сил не только на Корейском полуострове, но и во всем АТР, но РК не пошла на открытый конфликт, понимая, что в ответ на открытое возмущение Штаты поднимут вопрос об отсутствии демократии внутри страны. В. П. Ткаченко ссылается на данные советской и российской военной разведки, согласно которым разработки Южной Кореи в ядерной сфере достигли 95%-ной готовности, и в критической ситуации Республика Корея сможет изготовить ядерное оружие в очень короткие сроки.
    На фоне южнокорейско-американских противоречий возникли первые попытки начать диалог с Севером. Заметим, что именно при Пак Чжон Хи появилось и Министерство Объединения, отделенное от Министерства Иностранных Дел и занимающееся специально всем комплексом проблем, связанных с отношениями между Севером и Югом. Создание этого органа очень хорошо подчеркивает взгляд РК на межкорейский диалог, который она не относит к внешней политике в ее классическом понимании.
    В августе 1961 г. южнокорейская сторона передала Северу письмо, в котором предлагала провести обмен мнениями по вопросу объединения. К удивлению Пака, согласие было получено быстро. В Пхеньяне сложилось мнение, что с Пак Чон Хи можно вести диалог, поскольку он является человеком волевым и с большим чувством национального достоинства. Первоначально переговоры шли на уровне представителей военной контрразведки. Однако затем была совершена попытка установить прямой контакт. Для этого в Сеул по неофициальным каналам в августе 1961 г. был направлен заместитель министра торговли КНДР Хван Тхэ Сон, хороший знакомый одного из братьев Пак Чон Хи, который просил организовать ему встречу с Ким Чон Пхилем. Однако о визите узнали американцы. Разоблачение Хвана могло поставить под удар слишком многое, и потому он был сначала арестован как шпион в октябре 1961 г., а два года спустя расстрелян. Переговоры военных также были прекращены, ибо, несмотря на дружественную обстановку, в которой они проходили, принципиального согласия ни по одному вопросу достигнуто не было, сохранять их в тайне было все труднее и труднее, а антикоммунистическая риторика режима Пака стала отпугивать северян.
    Инциденты и перестрелки случались по несколько раз в год, а в январе 1968 г. группа северокорейских коммандос проникла в Сеул для того, чтобы убить Пака, но была остановлена на пути к "Голубому дому". [Позже Ким Ир Сен в конфиденциальном разговоре с личным представителем президента Пак Чон Хи заявил, что вся операция "была ошибкой", и выразил свое сожаление по поводу инцидента.] Обердорфер упоминает и о тоннелях между Югом и Севером, которые копались с обеих сторон.
    Вторая попытка наладить диалог произошла в начале 70-ых после того, как США приняли "гуамскую докторину", а в 1971 г. Китай впервые испытал свое ядерное оружие и нормализовал отношения с Японией. 20 августа 1971 г. в Пханмунчжоме состоялась первая встреча представителей Красного Креста Севера и Юга, а в мае 1972 г. директор ЦРУ Южной Кореи Ли Ху Рак, ранее бывший послом в Японии и назначенный на эту должность в 1970 г., тайно прибыл в Пхеньян и начал переговоры, которые проходили в очень интересной обстановке. [Карьера Ли Ху Рака закончилась в октябре 1973 г., когда был запытан до смерти профессор Сеульского университета, и против методов ЦРУ РК высказались даже их американские коллеги.] Я позволю себе привести достаточно развернутую цитату – выдержки из дневника одного из спутников Ли, который он вел во время встречи Ли Ху Рака и Ким Ир Сена:

    "Ли: Президент Пак Чон Хи и я верим, что объединение будет достигнуто нами без вмешательства четырех держав... Мы никогда не были ставленниками США или Японии. Мы верим, что мы сможем решить наши проблемы сами...
    Ким: Наша позиция заключается в том, чтобы противостоять опоре на внешние силы в вопросе об объединении. В этом я согласен с Пак Чон Хи...
    Ли: Я должен сказать вам, что президент Пак является человеком, который более всего не приемлет внешнее вмешательство.
    Ким: Если это так, то мы делаем успехи в решении данного вопроса. Давайте исключим внешние силы. Давайте не будем сражаться. Давайте объединимся как нация. Давайте не будем зацикливаться на коммунизме или капитализме...
    Ли: Нация с населением в 40-50 миллионов человек – это сильная страна. Сто лет назад мы были вынуждены искать покровительство сверхдержав, потому что были слабы, но в будущем великие державы будут искать покровительство у нас. Я хочу, чтобы вам было ясно, что сверхдержавы лишь на словах поддерживают нашу надежду на объединение. В действительности они этого не хотят.
    Ким: Сверхдержавы и империализм предпочитают разделить нацию на несколько мелких наций...".

    В ответ тоже тайно в Сеул прибыл вице-премьер КНДР Пак Сон Чхоль (в старой советской транскрипции Пак Сен Чер). По итогам переговоров, которые продолжались в течение 1973 г., было принято совместное заявление: объединение должно быть достигнуто независимыми усилиями без внешнего вмешательства; мирным путем, без применения силы по отношению друг к другу; на первом месте должно стоять национальное единство, а на втором – различие в идеях и системах. В июне 1973 г. Пак даже позволил себе заявить о том, что он не против того, чтобы РК и КНДР одновременно стали членами ООН.
    Понятно, что это заявление было скорее "протоколом о намерениях", и сдаваться на условиях противника никто не собирался. Даже Пак воспринимал эти переговоры как способ лучше чувствовать настроения КНДР. Постепенно напряжение на переговорах начало расти, а их конструктивность – падать. Хотя формально поводом для Пхеньяна к сворачиванию диалога стало похищение Ким Тэ Чжуна, Обердорфер замечает, что к этому времени обе стороны выжали из процесса диалога все, что могли. Пак использовал этот козырь в качестве оправдания введения Юсин, а Ким принял новую конституцию, согласно которой он становился президентом, а государственной идеологией объявлялось чучхе. Обе стороны подошли к такому моменту диалога, когда кто-то должен был уступить, а уступать никто намерен не был.
    На этом фоне 15 августа 1974 г. состоялось окончательно перечеркнувшее переговорный процесс покушение на жизнь Пак Чон Хи. Пак остался жив, но его жена трагически погибла. Однако не следует делать однозначный вывод о том, что покушение было именно северокорейской инициативой. Убийца был японским корейцем двадцати двух лет по имени Мун Се Гван и был связан с просеверокорейскими организациями в Японии. Он практически не говорил по-корейски, въехал в страну по японскому паспорту и даже пистолет использовал японский. Когда его доставили в ЦРУ, он заявил, что является “воином революции”, требует обращения с собой как с военнопленным и в течение целого дня назвал только свое имя и место рождения, отказываясь давать любую иную информацию. Интересно, что свои показания он начал давать не под пытками, а после того, как дознаватели убедили его в том, что его воспринимают не как мелкого уголовника, а как человека, "желающего совершить нечто большое" и ориентировавшегося на образ "крутого наемного убийцы" из романа Фредерика Форсайта "День шакала".
    Вторая попытка Юга начать переговоры с Севером была предпринята в 1979 г., незадолго до смерти Пака. Именно к этому времени относится приостановка информационной войны (на некоторое время Север и Юг даже воздерживались от наиболее злобных пропагандистских эпитетов в адрес друг друга), визит в Сеул президента Картера (случившийся вскоре после посещения Пхеньяна Генеральным Секретарем ООН) и первый официальный визит американского посланника в Пхеньян. Не очень понятно, насколько Пак на этом выиграл в глазах США, которые все равно продолжали критиковать его за репрессии внутри страны, но убийство Пака в очередной раз прервало диалог [По словам В. П. Ткаченко, убийство Пака сыграло свою роль и в дальнейшем замораживании советско-южнокорейских контактов. Среди корееведов бродили идеи о том, что надо налаживать отношения с Югом, однако, убийство президента собственным начальником ЦРУ никак не повышало кредит доверия к такому режиму, особенно со стороны советской элиты.].

    Государство

    Отношение Пак Чон Хи к государственному аппарату хорошо показывает его высказывание: "Свобода требует чувства служения... Чем больше свободы, тем сильнее потребность служить. Только чувство служения может спасти народ и принести всем процветание и счастье".
    Как и Ким Ир Сен, Пак был правителем авторитарного конфуцианского типа. По многочисленным сведениям, он не проявлял интереса к политическим играм и воспринимал государство как аппарат, призванный обеспечить ему власть и проводить в жизнь его политику, подобно тому, как подчиненные претворяют в жизнь приказы генерала. Демократию американского типа он считал неудобной и непродуктивной, перейдя от хунты к гражданскому правлению под давлением администрации Кеннеди. Аппарат президента, роль и функции которого были скопированы с Белого Дома США, играл роль второго Кабинета министров.
    Что касается меры авторитаризма, то до 1972 г. режим Пак Чон Хи можно охарактеризовать как умеренно авторитарный. Сохранялась избирательная система на основе всеобщего прямого, тайного голосования, многопартийная система, парламентская система управления и существование ограниченных парламентом политических прав, либеральных свобод. Сильного и неоправданного подавления свобод не было, а не очень большой процентный разрыв между кандидатами на пост президента говорит о том, что авторитарный режим не стремился напрямую вмешиваться в избирательный процесс. Несмотря на присутствие во власти военных, за вычетом армии и ЦРУ, лица, находящиеся на действительной военной службе, не занимали гражданские посты, а проблема диссидентов - политзаключенных не стояла так остро, как в последние годы правления Пака или при Чон Ду Хване.
    В конце 60-х годов в центральном государственном аппарате происходило постепенное вытеснение военных бюрократов гражданскими, хотя не очень понятно, насколько эта тенденция точна. Органы правительства никогда целиком из военных не состояли, а подобная статистика не учитывает то, на каких постах находились бывшие военные. Понятно, что Пак стремился сделать так, чтобы экономикой занимались профессионалы, но политический и идеологический контроль оставался в нужных руках.
    Подъем в экономике и улучшения в финансовой сфере позволили Паку перейти от прямого подавления оппозиции к иным формам контроля над ней. Допуская существование легальной политической оппозиции, режим сильно ограничивал возможности ее реальной победы. На его стороне были и достигнутые успехи, лишавшие оппозицию шанса конструктивной критики и выдвижения альтернативной программы, и особенности корейской политической культуры, в том числе регионализм и фракционная борьба в стане противника, которые сильно мешали созданию единого фронта. Кроме того, зависимая от государственных кредитов пресса лишилась возможности публиковать антирежимные материалы, а работа спецслужб позволяла заранее нейтрализовать действительно опасные для режима тенденции. Наконец, работали запреты на политическую деятельность тех, чьи личные качества могли составить конкуренцию Пак Чон Хи. Предполагалось, что такие меры позволят защитить опекаемое режимом поколение "новых лидеров" от конкуренции со стороны более опытных "старых" политиков.
    Режим Пак Чон Хи неоднократно выступал в спорах между различными конфессиями в качестве арбитра, проводил казенные молебны, поощряя практику молений о благополучии и процветании страны. Отчасти поэтому диссиденты часто искали убежища в церквях, хотя среди них были и католики, и протестанты (Мун Ик Хван).
    Может сложиться впечатление, что целью Пака даже в этот период было не столько уничтожение оппозиции, сколько желание застращать ее до некоторого предела, то сжимая хватку, то ослабляя ее. Усиления авторитарной хватки [введение военного (1964 и 1972 гг.) и чрезвычайного (1971 г.) положения, закрытие университетов (1964, 1965, 1969, 1971, 1972, 1973 гг.) и предоставление президенту особых полномочий (1974 г.)] часто сменялись послаблениями, которые, конечно же, могли быть следствием как внутренней политики, так и внешнего давления. Например, неоднократно осуждаемый и приговариваемый к большим срокам тюремного заключения Ким Тэ Чжун, как правило, через какое-то время переводился по болезни в Центральный сеульский госпиталь, а затем отправлялся под домашний арест или в эмиграцию в США, а по возвращении оттуда его немедленно арестовывали снова. А массированные чистки, облавы, аресты проходили под лозунгом "Лучший способ поймать четырех кроликов – поймать десять, а потом отпустить шесть". "На первом месте стоит защита жизни и свободы тридцати миллионов человек от грозящей им агрессии с Севера, поэтому не может быть и речи об обеспечении прав и свобод отдельных граждан".
    Эта тенденция продолжилась даже на более тоталитарном этапе Четвертой Республики. В 1973 г. Пак объявил об амнистии и восстановлении в учебных заведениях всех студентов, репрессированных в течение этого года, а в августе 1974 г. действие Чрезвычайных Декретов было временно приостановлено, и из 203-х арестованных студентов 167 были освобождены.
    Считая государство неким регулятором, способным перераспределять доходы для ослабления разрыва между богатыми и бедными, Пак уделял значительное внимание созданию государственного аппарата, но при этом препятствовал тенденции образования правящей фракции, считая, что власть должна оставаться прерогативой бюрократического государственного аппарата. По данному поводу он много и часто конфликтовал со своим ближайшим сподвижником Ким Чон Пхилем, который был сторонником формирования клики на базе партии власти и еще 28 января 1963 г. пытался добиться от Пака, чтобы тот назначил его кандидатом на пост президента. Не получив "добро", он начал пытаться интриговать, но потерпел неудачу и утратил поддержку в партийных рядах, вернувшись во власть только в 1965 г. После этого Ким Чон Пхиля, которого периодически называют серым кардиналом режима, неоднократно снимали со всех постов, отправляли в ссылку, а потом возвращали на руководящие государственные и партийные должности.
    Складывается впечатление, что Пак Чон Хи не только не пытался сформировать вокруг себя клику, построенную не на государственных интересах, а на личной преданности ему, но не заботился даже том, чтобы подготовить себе компетентного преемника. Отдалив Ким Чон Пхиля от власти в 1975 г., он заменил его на Чхве Гю Ха, который был хорошим профессиональным бюрократом, но не имел политических амбиций.
    С другой стороны, режим Пака отличала высокая роль разведывательных и контрразведывательных служб, которые были весьма политизированы. В первую очередь речь идет о ЦРУ Южной Кореи. Обердорфер замечает, что, хотя название этой конторы должно было вызывать ассоциацию с аналогичной структурой США, по внутренней организации и комплексу обязанностей она напоминала даже не столько советское КГБ, сколько японскую тайную полицию довоенного образца. Вплоть до времени Ро Дэ У было запрещено свободное перемещение населения по стране, а на большинстве выпускаемых для внутреннего рынка радиоприемников отсутствовал коротковолновый диапазон.
    В отличие от Ли Сын Мана, который часто использовал армию как репрессивную структуру, Пак Чон Хи стремился положить конец этой практике, сформировав специальные полицейские части, хотя при больших беспорядках допускал использование отдельных элитных частей вроде парашютистов. Во всяком случае, в сфере эффективности управления был достигнут существенный прогресс. Можно сказать, что Паку удалось создать новый тип бюрократа, который уже отличается неплохой профессиональной компетентностью, но по-прежнему видит основной смысл жизни в пунктуальном исполнении инструкций сверху и является стойким антикоммунистом, сохраняя традиционные черты, оставшиеся со времен династии Ли.
    Интересное замечание. Традиционная конфуцианская система предполагает, что человек, обладающий высокими моральными качествами, может равноуспешно руководить чем угодно. Уважение к узкому специалисту, инженеру и технократу как мастеру профессиональных навыков появилось в стране в период японской оккупации, а затем активно пропагандировалось при Пак Чон Хи. В этом, кстати, существенное отличие его кадровой политики от северокорейской, где секретарь парткома мог быть сначала переброшен на руководство легкой промышленностью, а затем – возглавить резидентуру в Сеуле.

    Идеология режима. Чучхесон

    С точки зрения господствующей идеологии режим Пак Чон Хи можно назвать прагматическим консерватизмом, при котором модернизация в экономике осуществляется при сохранении авторитарного политического строя.
    Шесть основных идеологических установок, объявленных Пак Чон Хи в начале его правления, включали антикоммунизм, внешнюю политику, ориентированную на Запад, США и ООН, объединение страны через силу (обретение государством мощи), уничтожение коррупции в правительстве и прочих социальных зол, создание "свежей морали" и установление экономики, способной самой себя поддерживать.
    В первые годы правления Пака доминирующую роль в идеологии играл антикоммунизм. Это было важно и для подавления распространившихся в годы Второй Республики левацких настроений, и для того, чтобы лишний раз показать Америке, что с увлечениями юности Пак покончил навсегда. С другой стороны, на этом можно было нагреть руки, - знак равенства ставился между коммунизмом (под которым понимали любую просеверокорейскую активность) и любой формой принципиальной оппозиции существующему режиму.
    К тому же, следует помнить, что шестидесятые годы – это время Карибского кризиса и начало Вьетнамской войны.
    15 мая 1962 г. в Сеуле был создан Азиатский антикоммунистический центр свободы как своего рода ответ на открытие в 1960 г. в Москве Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Правда, в задачи Центра входили не только разработка антикоммунистических теорий или обучение кадров, но и подготовка диверсионных групп. Центр работал в тесной связи с ЦРУ Южной Кореи, и представляется, что после ухода Ким Чон Пхиля его значение снизилось.
    К этому же времени относится проведение специальных "антишпионских кампаний", в ходе которых все население мобилизовалось на поиски коммунистических агентов. Подобные мероприятия из категории "Всем искать шпионов!" представляются мне безусловным заимствованием из КНДР. Впрочем, обстановка для шпиономании действительно была весьма благоприятной.
    15 июня 1964 г. Пак Чон Хи основал Антикоммунистическую Лигу народов Азии, куда также входили Южный Вьетнам, Тайвань, Таиланд и Филиппины. И хотя Лига была скорее формальным блоком, для режима РК очень важно было ощущать себя гегемоном в борьбе с коммунистической опасностью в регионе.
    После победы коммунистов во Вьетнаме интернациональный аспект антикоммунистической идеологии стал менее значимым. Интересно, что судьба Вьетнама фигурировала затем как пример того, как политические силы, не понимающие истинного содержания демократии и занятые междоусобной борьбой, развалили страну и допустили победоносное вторжение на Юг коммунистов с Севера.
    В рамках поддержки антикоммунизма можно рассматривать и государственную поддержку тех религиозных течений, которые активно его критиковали. Во многом именно этим объясняется первоначальная поддержка корейскими властями Церкви Объединения Мун Сон Мёна, объявлявшего коммунизм прямым порождением Сатаны. Мунитам было отказано в поддержке как раз в тот период, когда основным элементом идеологии стал не антикоммунизм, а национализм, на фоне которого многие идеологические установки Муна выглядели по меньше мере странно.
    Главным недостатком антикоммунистической идеологии было то, что, отделяя Север от Юга, она сливала Южную Корею с остальным блоком антикоммунистических держав, способствуя, таким образом, активной вестернизации страны и размыванию национальной психологии и культуры. Поэтому с укреплением режима Пак Чон Хи антикоммунизм отошел на второй план, уступив место национализму. Его лозунги модернизации родины, национальной реконструкции, экономического роста, национальной мобилизации были заметным новым элементом в корейской политической культуре того времени.
    Политической доктриной режима в первой половине 60-х годов была "теория административной демократии", основные положения которой были сформулированы в работах Пак Чон Хи "Путь нашей нации" (1962) и "Государство, революция и я" (1963). [Большая часть теоретических работ Пака относится ко времени Третьей Республики, поскольку его задача состояла в том, чтобы улучшить свой имидж и внятно изложить свои убеждения и политическую программу.] Суть теории сводилась к тому, что "либеральную демократию надо поставить на здоровую националистическую основу".
    Административный тип демократии объяснялся через учение о трех типах демократии, разработанное политологом Хан Сын Чжо. Существует западная демократия (классического типа), восточная демократия стран соцлагеря, являющаяся на деле диктатурой, и демократия развивающихся стран (в том числе Кореи) – режим еще неразвитых механизмов гражданских прав и свобод, но способный дать бой тоталитаризму восточных демократий.
    В качестве оценки характеристики типов демократии выдвигались число партий, организация выборов и отношение государства к правам и свободам, а не реальность этих свобод или самостоятельность политических партий. Более того, отмечалось, что разделение властей (как отсутствие концентрации власти в одних руках) и гарантирование гражданских прав и свобод не являются единственными отличительными чертами демократии. При полном разделении властей и гарантии индивидуальных прав и свобод возможно появление анархии и, как итог, слабого государства. Поэтому свобода и равенство народа невозможны пока не существует сильное государство и сильная нация, для появления которых необходимы модернизация и наращивание государственной мощи. Сам Пак Чон Хи говорил: "Основа, на которой возводится здание демократии по-корейски, и есть национальная мощь. Для того чтобы распустились цветы демократии, необходимо развивать силы государства... Истинная демократия должна существовать на базе здорового национализма".
    Составная часть теории административной демократии – концепция "нового руководства", согласно которой в ситуации, когда требуются скорейшая модернизация и наращивание государственной мощи, роль лидера, который возглавит этот процесс, крайне важна. Естественно, в новых условиях страной может руководить только так называемая новая элита, носящая надклассовый характер и состоящая, по словам Пака, из "молодых и компетентных лидеров нового поколения" (читай "молодых офицеров, являющихся основным командным звеном нового режима"). Элита выдвигает героического лидера, главными достоинствами которого являются его "твердые антикоммунистические убеждения" и "способность убеждать массы в приемлемости тех методов, которые он считает наилучшими и наиболее подходящими". Централизация власти в руках президента является единственно возможным выходом из сложившейся ситуации, так как "концентрация власти в руках одного человека приведет к персонификации власти и решение насущных проблем станет намного проще".
    Героический лидер должен возглавить правящую политическую партию "на новой основе". Такая партия должна быть монолитной кадровой организацией с небольшим числом членов, прошедших специальную подготовку (у меня напрашивается очень четкая аналогия с офицерским корпусом). На нее же возлагается задача идеологической и политической борьбы с оппозицией и разработка идеологии режима. Концепция предусматривала, что только член этой новой партии может рассчитывать на получение места в центральных правительственных органах.
    Вторым элементом идеологии была модернизация. Этот термин покрывал форсированное развитие общества и в экономической, и в социальной сфере. И хотя Пак Чон Хи отождествлял уровень модернизации общества с уровнем демократии в нем, он делал это с учетом того, что демократия должна была быть поставлена на здоровую корейскую основу, а модернизация предполагала привнесение западной технологии и культуры при сохранении неизменными традиционной морали и общественных структур.
    В книге "Государство, революция и я" Пак Чон Хи подчеркивал, что "ведущими принципами нового общества должны стать лозунги "Национализм прежде всего" и "Экономика прежде всего". А один из его политологов Чха Ги Бэк заявлял, что "трудно ожидать быстрой индустриализации без воспитания в народе чувства национальной самобытности".
    Взяв за основу распространенную в то время в Европе "теорию модернизации", идеологи Пака развивали ее так: для Кореи модернизация, в первую очередь, означает индустриализацию, наиболее благоприятные условия для которой может создать только сильное политическое руководство. На организованных ими конференциях активно пропагандировалась идея о том, что в связи с модернизацией в развивающихся странах возник новый вариант национализма, не цепляющийся за отжившие элементы традиции. По словам Пака, "несмотря на то, что в последнее время во всем мире нашу страну называют примером развивающегося государства, благодаря развитию экономики, без самообновления довольно сложно предсказывать более весомые результаты... Необходимо сместить акценты с простого наследования благих дел предшественников на творческое восприятие завтра". Среди духовных ценностей Запада обращалось внимание на буржуазный индивидуализм, без которого не может быть ни модернизации, ни демократии. "В отсутствии собственного "я" кроется одна из важнейших причин неудач прошлого".
    Но главный элемент националистического компонента идеологии режима – чучхесон, которое в русскоязычной литературе с советского времени принято называть национальным субъективизмом, не используя его корейское название из-за подозрительного сходства его звучания с северокорейским чучхе. Этот термин следует разъяснить очень подробно, так как он еще больше отражает суть идеологии режима Пак Чон Хи, нежели понятие модернизации.
    Чучхесон как система появился в середине 60-х годов и окончательно оформился к началу 70-х, когда корейская традиция политической культуры вышла на новый этап. Адаптация западной системы ценностей к традиционным условиям завершилась и началась выработка соответствующей требованиям времени "идеологии с корейской спецификой", построенной на национализме, опоре на собственные силы в экономике и относительной независимости во внешней политике (в значительной степени – за счет лавирования между сверхдержавами). И пути выработки этой идеологии на Севере и на Юге были очень похожи.
    Разработке государственной идеологии Пак уделял особое внимание и в 1960-х годах организовал целую серию научных конференций, круглых столов, посвященных вопросам модернизации и идеологической платформе режима. В дальнейшем эти идеологические изыскания переросли в создание концепции национального субъективизма как синтеза "заимствованных политических институтов и элементов традиционной культуры".
    Иными словами, правительство Пака действительно старалось синтезировать традиционный идеологический механизм с теми элементами европейской общественной ментальности, которые воспринимались как главный источник экономического процветания и примата европейской цивилизации над остальными. Такой подход связан с тем, что для корейских патриотов был характерен своеобразный почвеннический комплекс. С одной стороны, они выросли под влиянием внешней среды (будь то Китай, Россия или Америка), с другой – очень пытались доказать, что у них есть что-то свое, и при этом не менее древнее, чем та традиция, которая оказывает влияние. Эта тенденция хорошо видна и на примере чучхесон, одним из важных элементов которого был лозунг "демократии корейского стиля", построенной на синтезе западной демократии и корейских национальных корней. Как говорил Пак, "нормы демократии должны соответствовать национальным политическим и культурным традициям".
    Основная идея чучхесон – процветание нации, которое тесно связано с ее независимостью, под которой понимается экономическое самообеспечение государства и его политическое самоопределение. Средством достижения процветания является поставленная на "здоровую корейскую основу" административная демократия, реализуемая с помощью государства, вмешательство которого во все сферы жизни как носителя справедливости является нормой. С точки зрения управления по-прежнему действует система "вождь – чиновники – народ", где роль вождя играет лидер, а чиновниками является новая элита, состоящая из молодых и компетентных кадров, которые и здесь "решают всё".
    Идеология чучхесон обосновывала необходимость укрепления сильной централизованной власти, существование иерархических отношений подчинения и возможность социальной гармонии на базе национального сознания и оправдывала авторитаризм как явление, изначально присущее корейской национальной культуре и региональной культуре вообще. Консервативность политической системы объяснялась спецификой социально-политического развития азиатских стран и ролью традиционных ценностей. Неоднократно подчеркивалось, что "самое опасное для азиатских государств – потерять все связи с традиционными ценностями".
    Конфуцианская система социальных отношений называлась "патриархальным авторитаризмом", истоки которого усматривались в традиционных семейных отношениях, каковые проецировались на взаимоотношения государства и подданных. Авторитет родителей, например, подавался как пример политического авторитета вождя, вследствие чего "взаимное уважение, почтение, доверие и любовь между руководителем и массами обеспечивают гармонические отношения между правительством и народом".
    В учебнике для членов ДРП от 1968 г. подчеркивается, что в рамках национальной демократии надо не только "усвоить сущность европейско-американской демократии, но и воплотить исконные исторические, культурные и национальные особенности Кореи". Понятно, что отмежевание демократии корейского типа от европейских стандартов носило более мягкий характер, чем отделение чучхе от марксизма-ленинизма, ибо эти стандарты не являли собой столь четко организованную концепцию.
    С другой стороны, в собственно корейской традиции стремились найти черты западной демократии для того, чтобы представить ее не как чуждое заимствование, а как элемент собственной культуры, уже тогда нацеленный на сочетание демократии и авторитаризма властей. Как пример исконно корейской демократии рассматривались внутриобщинные отношения и особенно существовавший в эпоху Силла совет старейшин "хвабэк", существование которого "демонстрировало" существование демократической традиции в Корее раньше, чем на Западе. Следует, однако, помнить, что хотя хвабэк ограничивал власть государя, он являлся именно Советом Старейшин, и по мере совершенствования государственной системы от Силла к Корё был отброшен.
    Затем, самобытность корейской политической теории "отразилась" в принципе "хонъик инган" ("человек великих благодеяний"), а после – в системе аристократических рангов периода Корё. Из массы конфуцианских чиновников-теоретиков выбирались те, кто выступал сторонником единой централизованной власти, в том числе Чо Гван Чжо (учитывая его деятельность в качестве цензора, такой взгляд на его личность достаточно спорный).
    В-третьих, акцентировалась необходимость опоры на свои собственные силы, на свою государственную мощь для достижения всех выдвигаемых целей. Пак Чон Хи особенно отмечал, что все намеченные планы необходимо реализовывать своими собственными силами, и его риторика в этом вопросе очень напоминала кимирсеновскую: "Юсин не имитирует какие-либо системы, а является оригинальной и творческой... Иными словами, с точки зрения международных отношений, Юсин — это система, по которой зависимые отношения от сверхдержав ликвидируются, а устанавливаются отношения "взаимодействия и сосуществования", т. е. складывается такая система, по которой мы сами несем всю ответственность". [Еще цитата: "Юсин - это творческое проявление национальной воли для создания стабильности, процветания и новой истории объединения на основе нашего великого самосознания, которое мы вновь обретаем".]
    Наконец, чучхесон закреплял приоритет национализма над прочими идеологическими установками, что было особенно важно на фоне первых попыток диалога между Севером и Югом. Такая тенденция сквозила еще в лисынмановском принципе "единонародности", призывавшем всех корейцев слиться в единую национальную организацию, которая была бы выше всех классов и партий.
    В одной из своих речей Пак подчеркивал, что "идеология меняется, а нация остается", что идеологические различия и политические системы играют второстепенную роль перед лицом "великой национальной общности Кореи", и призывал как можно быстрее восстанавливать и развивать национальную самобытность. Восстановление страны может произойти только на основе общности языка и культуры, исторических традиций и семейно-родственных отношений.
    Политика Пак Чон Хи была направлена на возвращение к национальным корням. Это проявлялось и в выборе "примеров для подражания", среди которых на первое место выдвигались Тангун – как идеальный правитель, существование которого признавалось историческим фактом, и хвараны – как образцовые подданные и пример гармонически развитых людей вообще. (Пак Чон Хи неоднократно утверждал, что в своей деятельности он стремится руководствоваться примером Тангуна. Кроме того, идеализацию этого персонажа можно расценить и как обоснование божественного происхождения государства и власти в Корее.)
    Вспоминая об идеализации Паком хваранов, стоит знать, что подобным образом называлась и одна из молодежных организаций, созданная при японцах для обучения молодежи воинским искусствам и правилам почтительности. Позднейшие критики Пак Чжон Хи утверждали, что выработанная им идеология в значительной степени опиралась не на корейские корни, а на вытекающие из бусидо идеи слепой верности и подчинения, и он имел в виду скорее именно этих хваранов (а не силласких), и даже сооружаемые в его правление многочисленные мемориальные храмы и памятники в честь выдающихся исторических личностей (наиболее типичные примеры – посвященный адмиралу Ли Сун Сину мемориальный храм Хёнчхунса или Дворец Объединения в Кёнчжу), являются элементом скорее японской, нежели корейской, традиции, так как в Корее эти памятники ставили в мемориальном храме на их родине а не в центре города.
    Те, кто критикует Пака в этом направлении, отмечают, что для корейской морали ввиду целого ряда факторов (в том числе – слабого политического лидерства вана) традиционные семейные ценности умеряли власть государства, и сыновняя почтительность (кор. "хё", кит. "сяо") ценилась выше, чем преданность государю (кор. "чхун", кит. "чжун"). Японцы же активно стремились поставить преданность на первое место, и потому похожая политика Пака и северокорейских властей объявляется этими либеральными историками влиянием проклятых японцев, хотя у Пака речь идет не о выпячивании или постановке чхун на первое место по сравнению с хё, сколько о попытке поставить между ними знак равенства. [Понятно, что такая трактовка политизирована, так как представляет Пака не националистом, которым он, безусловно, был, а проводником чуждой культуры, на внедрение элементов которой в корейскую жизнь корейцы до сих пор реагируют очень болезненно (памятуя насильственную японизацию 40-х годов, в ходе которой корейцев вынуждали отказаться от родного языка и своих имен), и отражает скорее новейшие попытки либеральных историков найти в традиционной культуре предпосылки для западноевропейской демократии, основанной на приоритете интересов отдельной личности над интересами государства.]
    История страны оценивалась с точки зрения национального сознания и национальной самобытности. Ли Чжон Ик (вообще же в разработке теории приняли участие такие ученые Ким Ун Тхэ, Хан Сын Чжо, Чхве Чхан Гю, Пэк Ван Ги), бывший профессор, политолог и разработчик чучхесон, создавал периодизацию корейской истории, цель которой заключалась в том, чтобы показать древние корни корейской государственности. По словам другого историка, Чхве Чхан Гю, "главное для южнокорейской политической теории – освещение ее кореизированной сущности, что может быть достигнуто лишь путем выяснения исторической исключительности корейской нации". Элементы национальной исключительности корейской идеологии проявлялись в учении тонхак, а затем – в Первомартовском движении. При этом ведущей фигурой этого движения объявлялся Чхве Нам Сон.
    Выбор именно этой личности весьма интересен. С одной стороны, Чхве Нам Сон был одним из авторов Декларации независимости. С другой стороны, в более позднее время он активно сотрудничал с японцами и участвовал в движении "За единение императора и народа". Будучи автором нескольких работ по корейской истории, Чхве пытался объявить Корею колыбелью мировой цивилизации и родиной солярного мифа, однако предполагал, что самобытная корейская идеология с древнейших времен развивалась лишь на юге полуострова и "настоящая Корея" находится на Юге.
    В 1972 г., одновременно с окончательным формированием чучхесон, был предпринят поход против европейской культуры, сопровождавшийся запретами на западные кино, моду и музыку. После смерти Пак Чон Хи эта тенденция быстро сошла на нет.
    Таким образом, чучхесон вобрал в себя традиционные конфуцианские установки и принципы управления государством, далекие от европейского понимания демократии, и давние представления корейских буржуазных националистов об особенности корейского пути развития и невозможности механического переноса на корейскую почву иных моделей.
    Теперь рассмотрим вопрос о том, как эта идеология внедрялась в массы. В 1961-1963 гг. для идеологической обработки населения в стране было развернуто "движение за национальную реконструкцию", формальной целью которого было "обеспечение идеологической победы над коммунизмом путем освобождения людей от устаревших средневековых обычаев и поднятия морали". Отделения и ячейки движения создавались во всех деревнях и городах, учреждениях и предприятиях. При движении были созданы специальные женские и молодежные подразделения. Иными словами, создавалась структура, на базе которой можно было бы затем создать "внутреннюю партию" как аналог ТПК в КНДР. Каждый член движения должен был прослушать недельный курс лекций, разъясняющих идеологию нового режима. Такими курсами было охвачено свыше 6 млн. человек.
    Затем кадровое строительство, которым занимался Ким Чон Пхиль, специально переброшенный туда из ЦРУ, пошло в рамках партии нового типа. Он начал формировать партийное ядро из числа молодых профессоров, журналистов и гражданских чиновников. В обстановке секретности был создан специальный тренировочный центр, где будущим функционерам читали лекции. Организационный съезд новой партии, получившей название Демократическая республиканская партия (ДРП), состоялся 26 февраля 1963 г. Программа ее отражала основные положения теории административной демократии, причем идеалы нового режима связывали с духом Первомартовского движения 1919 г. и Апрельской Революции 1960 г. Главной политической задачей считались победа над коммунизмом и утверждение чучхесон.
    1970-е годы Пак объявлял "десятилетием духовной революции", задачей которого является "равное распределение плодов модернизации" (опять к вопросу о роли государства как регулятора и естественной привычке военного контролировать ситуацию и направлять ход событий).
    В связи с проведением в жизнь новой идеологии режим уделял значительное внимание не только методам подготовки профессиональных кадров, но и системе образования вообще. Бывший учитель, Пак Чон Хи очень часто повторял: "Сила государства в образовании. Образование определяет судьбу страны". В воспоминаниях главы президентской администрации Ким Чон Нёма автор особенно подчёркивает, что во время проверок в регионах в ходе так называемого "руководства на местах" после выступлений глав города и провинции Пак Чон Хи всегда выслушивал доклад о состоянии образования в данном регионе.
    Военные власти взяли дело просвещения под строгий контроль. В результате проведенной в 1965 г. реформы среднего образования увеличилось число профессиональных и технических школ. Огромное количество учебного времени было посвящено пропаганде целей и задач "военной революции". С 1965 г., когда Пак Чон Хи посвятил этому специальную речь, он стремился заставить студентов прилежно учиться и не лезть в политику. В другом обращении он призывал обратить больше внимания на обучение исконным национальным добродетелям, в первую очередь, принципу сыновней почтительности, который трактовался как подчинение властям. Это было продиктовано пониманием того, какую роль в свержении Ли Сын Мана сыграла молодежь.
    Основные цели образования в этот период были четко указаны в Декрете о национальном образовании от 1968 г. По словам одного корейского исследователя, он провозглашал образ идеального корейца, который требуется обновляющемуся обществу.
    Черты этого "морального кодекса" были сформулированы так: восстановление престижа нации и оживление блестящего духа корейских предков; самоопределение, направленное на то, чтобы развивать творческие способности, дух предприимчивости и движение вперед; создание нового образа корейского народа – дух сотрудничества, эффективно работающий на национальное развитие; идеологическая твердость , заключающаяся в борьбе с коммунизмом и подготовке к безусловному воссоединению страны.
    Комментируя содержание провозглашенного в 1968 г. Устава учреждений народного образования, Пак особо обращает внимание на насаждение "национального сознания", "возрождение в народе традиции взаимопомощи и коллективизма в деле строительства нового национального государства и возрождения нации", "гармонизации отношений между государством и личностью". В уставе, кстати, говорилось, что для осуществления возрождения нации и мирного объединения родины необходимо во чтобы то ни стало возродить самость страны и развивать её силу. Для этого, в свою очередь, требуется внедрение соответствующего образа мышления и общественного порядка, то есть провести духовную революцию.
Президент Пак Чон Хи. Южная Корея. Будни движения за новую деревню.     Значительную роль в претворении на практике государственной идеологии играло движение "Новая деревня" (кор. сэмаыль ундон). Его можно сравнить не только с коллективизацией, но и с культурной революцией как комплексом мер, направленных на переделку общественного сознания и формирование новой трудовой этики, построенной на таких понятиях, как верность, усердие, опора на собственные силы и сотрудничество. Использование сельхозкооперативов как проводников государственной линии началось еще при Ли Сын Мане, но при Пак Чон Хи преобразование деревни напоминало коллективизацию в том виде, в каком она была задумана Лениным.
    Не забудем, что ко времени военного переворота 1961 г. абсолютное большинство населения страны составляло крестьянство. Из него же, в основном, формировались кадры южнокорейской армии. Поэтому режим Пака изначально стремился создать в деревне свою социальную базу, проведя серию мероприятий в интересах деревни: отмену долгов ростовщикам, ускоренную кооперацию, государственную закупку зерна в период сбора урожая. Когда в начале 70-х в результате успешного хода индустриализации начался рост городов, сельскохозяйственные районы стали отставать в своем развитии.
    Официальная пресса РК того времени характеризовала движение как воплощенную в конкретные действия политическую философию режима Пака. Следует помнить, что корейское слово "маыль" может быть переведено не только как "деревня", но и как "родной дом", или "малая родина" – низовая ячейка общества, преобразовать которую в конструктивный элемент системы и было главной целью Пака, который называл его "духовным революционным движением, чудодейственным средством, направленным на искоренение праздности и благодушия, процветавших в условиях экономической цивилизации, и уничтожение расточительства, распространившегося в годы экономического роста". Его следствием должны были стать "перемены в образе мыслей и политической ориентации граждан, особенно интеллигенции, которой стоит отказаться от систематического неприятия авторитета власти".
    В рамках "Движения за новую деревню" были проведены дополнительные экономические мероприятия, связанные с интенсификацией в аграрном секторе, совершенствованием ирригации или обработки земли, внедрялось широкое применение удобрений и техники, планировались различные программы поощрения кооперации, что облегчало властям социальное маневрирование, велось жилищно-коммунальное строительство, строились бани и дома культуры, однако на первом месте среди задач движения стояло "духовное обновление". Даже на ежегодных курсах агротехнической подготовки лекции по собственно повышению квалификации занимали только 40 % учебного времени. С 1974 г. движение распространили на вооруженные силы и городское население, и специальный курс с зачетами по нему ввели в школах и университетах. Из групп "Движения" формировались и отряды самообороны.
    В Сувоне для руководящих кадров движения построили специальный центр, где будущие лидеры в обстановке полной изоляции занимались "самокритикой" и улучшением "нравственной и физической подготовки". Такая вот комбинация европейской системы тренингового центра и северокорейских методов индоктринирования.
    Для развития деревенской "общинной демократии" правительство повышало роль "соседских групп" (кор. пан) – как в качестве основ корпоративного общества, так и для внедрения системы круговой поруки по традиционному/северокорейскому образцу. С этой целью в июле 1976 г. власти провели организационную перестройку, уменьшив численный состав группы с 40 до 15 семей.
    По данным опроса министерства культуры РК от 1978 г., 96,1 % опрошенных оценили развитие страны за последние 10 лет как великое, причем 54,7 % из них приписали это деятельности "Движения за новую деревню". 94,5 % заявили, что станут жить еще лучше, если вся страна будет успешно развиваться.
    Флаги движения до сих пор развеваются над страной, но после смерти Пака оно стало источником махинаций и средством личной наживы для руководивших им родственников Чон Ду Хвана, утратив функцию активной переделки сельского жителя.
    Интересно, что одновременно с "Движением за новую деревню" стартовала менее известная правительственная программа "Движение за новый дух" ("Сэ маым ундон"), которой занималась Пак Кын Хэ, дочь Пак Чон Хи. Программа предполагала популяризацию таких традиционных конфуцианских ценностей, как поминовение монарху, сыновняя почтительность, необходимость образования и т. п. В рамках этой программы правительство финансировало публикацию заказных работ по данной тематике, организацию крупномасштабных публичных акций и прочих мер по индоктринированию простого населения.

    Юсин и Четвертая Республика. Смерть на боевом посту

    17 октября 1972 г. Пак Чон Хи совершил конституционный переворот, вошедший в историю под названием "Юсин", или "Реформ обновления государства". Впрочем, более точное значение этого слова – "реставрация", и оно пишется теми же иероглифами, что и слово "реставрация" в японском словосочетании "реставрация Мэйдзи".
Президент Пак Чон Хи. Южная Корея. Глава государства и первая леди приветствуют народ.     Введение Юсин началось с введения военного положения, роспуска Национальной Ассамблеи и ареста большинства лидеров оппозиции. После этого Пак предложил ввести в Конституцию поправки, которые предусматривали, в частности, увеличения срока президентства до шести лет, косвенную систему его избрания при помощи выборщиков, наделение главы государства правом распускать парламент и назначать кандидатов в Национальную Ассамблею. Пак Чон Хи была гарантирована фактически пожизненная власть. Референдум, проходивший в условиях военного положения, одобрил новую конституцию 91,5 % голосами, в результате чего избираемый непрямым путем президент получил сначала 99,9 , а потом 99,8 % голосов. 27 декабря 1972 г. президент Пак Чон Хи официально провозгласил начало новой политической системы.
    Америка восприняла все это с некоторой неприязнью, однако Пак очень грамотно выбрал время. Незадолго до того американцы проигнорировали переход к системе "нового общества" на Филиппинах, а правительство Никсона было слишком занято Вьетнамом для того, чтобы отвлекаться на менее важные раздражители. Тем более что к этому времени РК была уже достаточно экономически независима, и Америка больше не могла оказывать экономическое давление на южнокорейского президента, подобное тому, которое имело место в 1963 г., когда Пак попытался продлить военное положение.
    В этом смысле весьма интересно замечание тогдашнего посла США в РК Филиппа Хабиба о том, что подобными действиями Пак стремится освободиться от американской узды, и что Соединенным Штатам в связи с этим стоит сохранить свой контроль в стране, постепенно его снижая. Никсон впрямую заявлял, что, в отличие от прочих президентов, он не намерен прямо вмешиваться о внутренние дела РК.
    Четвертая Республика однозначно оценивается и в корейской, и в нашей литературе как период крайне жесткого тоталитарного режима и наиболее диктаторский период современной корейской истории, ибо его характеризовали введение чрезвычайного положения, запрет любой политической активности, издание президентских указов, которые были направлены на прямое удаление оппозиции, военные суды, вынесение большого числа приговоров по политическим статьям за нарушение указов президента (включая смертные) и т. п. Для насильственного подавления оппозиционных организаций Пак санкционировал разработку ряда юридических актов, расплывчатые статьи которых позволяли подвергнуть наказанию любое неугодное режиму лицо. В 1974-75 гг. Были приняты Чрезвычайные Постановления, которые запрещали критику конституции или режима - так, введенное в мае 1975 г. Чрезвычайное Постановление № 9 рассматривало как преступление любую критику президента или данного Постановления.
    Во время объявления Юсин в стране были запрещены все собрания, кроме свадеб и похорон. В качестве меры устрашения достаточное количество потенциальных противников режима было схвачено, избито и подвергнуто пыткам. В тюрьмах оказалось около 20 000 активных противников режима. Жизнь похищенного в Токио Ким Тэ Чжуна была спасена именно благодаря быстрым и эффективным действиям Хабиба, который связался с соответствующими лицами в силовых структурах Южной Кореи и в крайне резкой форме потребовал от них освобождения Кима. [Формально похищение Ким Тэ Чжуна взяла на себя группировка под названием "Союз Национального Спасения", которая обещала и впредь "доставать" предателей родины где угодно, пусть и за пределами страны, однако участие ЦРУ РК в этой операции было секретом Полишинеля.] Подпольная студенческая антиправительственная деятельность каралась смертью. Были арестованы и получили длительные сроки заключения шесть деятелей христианской церкви, выступавших против режима.
    Существует несколько мнений по поводу причин подобного изменения курса. Наиболее банальная состоит в том, что Пак просто захотел укрепить свою личную власть. В 1971 г., когда Пак был переизбран на третий срок, он объявил, что не будет добиваться переизбрания, и потому продлить власть можно было только чрезвычайными мерами.
    Другая, более точная, причина заключается в том, что для окончательного проведения в жизнь разработанного им комплекса преобразований была нужна одна и та же, не меняющаяся, власть. Вспомним, что выборы во время Третьей Республики протекали достаточно демократично, и оппозиция во главе с Ким Тэ Чжуном наступала ему на пятки. На президентских выборах 1971 г. Пак Чон Хи одержал победу с меньшим перевесом, чем четыре года назад, а на парламентских ДРП потеряла большинство в Национальной Ассамблее.
    Пак понимал, что приход к власти оппозиции означает перемену внутриполитического курса, в то время как согласно конституции срок его правления заканчивался. Более того, Пак даже публично обещал, что народу больше не придется голосовать за него (заметим, что это обещание было выполнено, так как, согласно конституции Четвертой Республики, выборы президента были непрямыми).
    Оказал свое влияние и внешнеполитический фактор – Пак ориентировался на опыт большинства государств Восточной и Юго-Восточной Азии (Индонезия, Тайвань, Таиланд и др.), в первую очередь Таиланда и Филиппин, где экономический рост был отчасти вызван введением военного положения и жесткой формой правления, позволяющей более эффективно мобилизовать ресурсы. Есть и мнение, связывающее переход к системе Юсин с энергетическим кризисом 1973 г.
    Надо думать, что введение системы Юсин в какой-то мере было продиктовано и менявшимися отношениями с КНДР. Тема эта звучала и в выступлении самого Пака, хотя основным обоснованием введения нового строя было поддержание стабильности для того, чтобы догнать и перегнать Север. Начало серьезного диалога требовало укрепления политических "тылов". Кстати, развертывая диалог, обе стороны почти одновременно поспешили обеспечить у себя в государствах сильную централизацию: в конце 1972 г. были принята и новая конституция КНДР, которая закрепила концентрацию власти в руках Ким Ир Сена.
    В. П. Ткаченко отмечает, что нечто подобное планировал сделать и Ким Ён Сам перед предполагаемой встречей с Ким Ир Сеном в 1994 г. Президент-демократ потребовал для себя чрезвычайных полномочий, и, в частности, полного запрета на обсуждение методов и политики в области объединения. Без чрезвычайного положения нельзя осуществить те кардинальные изменения в структуре страны, которые должны привести к слиянию двух государств. Собственно говоря, очень похожую аргументацию приводил и Пак. Президент готов лично рискнуть и взять всю ответственность на себя, – но при условии, что ему никто не будет вставлять палки в колеса.
    Неясно, однако, насколько окупила себя такая политика. Введение режима Юсин повлекло за собой куда больше протестов, чем действия военных в период хунты и Третьей Республики, а напряженная ситуация 1979 г., косвенно приведшая к смерти Пака, случилась как раз тогда, когда в экономике началась стагнация, и излишне жесткие меры как бы перестали себя оправдывать.
    Впрочем, 1979 г. вообще был для Кореи сложным. После длительного периода роста до Южной Кореи докатились охватившие мир инфляция и рецессия, связанные с резким повышением цен на нефть после исламской революции в Иране. Страну охватила волна банкротств и стачек, на фоне явного экономического роста массы уже не стремились работать "за идею" и требовали своих прав, диссиденты, выпущенные из тюрем под давлением правительства Картера, резко усилили свою активность, а лишение депутатского мандата руководителя Новой Демократической Партии Ким Ён Сама увеличило напряженность в корейско-американских отношениях. Даже тогдашний посол США в РК обращал внимание на то, что Пак начал принимать неверные решения, прислушиваясь к мнению своих советников, а они говорили ему то, что он хотел услышать. По мнению многих историков, в эти годы Пак утратил способность конструктивно воспринимать критику, объявив любую критику его и его режима уголовным преступлением, и все чаще и чаще склонялся к применению жестких методов подавления оппозиции, вплоть до разгона студенческих демонстраций при помощи армии.
    Кроме того, после покушения на Пака в 1974 г., которое закончилось смертью его жены, Пак настолько усилил режим секретности и свою охрану, что это стало напоминать паранойю. Когда Пак появлялся на публике, аудитория должна была занять свои места за час до его прихода. Кроме того, доступ к Паку начал строго контролироваться начальником его личной охраны Ча Чжи Чхолем, который из-за этого обрел большую силу. В результате Пак фактически лишил себя человеческого общения, и последние годы правления он во многом "пошел вразнос", что и стало причиной его убийства, совершенного его собственным начальником ЦРУ Ким Чэ Гю.
Ким Чэ Гю, убийца президента Южной Кореи Пак Чон Хи, в зале суда     Единой версии того, каковы были причины этого события, до сих пор нет. Некоторые советские историки придерживаются точки зрения, что южнокорейское ЦРУ хотело уговорить Пака уйти в отставку и таким образом снизить напряженность. Существует версия, что Пак приказал своей охране арестовать Ким Чэ Гю, а он оказал сопротивление. Сам Ким Чэ Гю утверждал, что хотел "восстановить демократию", но непонятно, насколько он действительно говорил правду.
    Ким Чэ Гю считался близким другом президента. Они учились вместе еще на первых офицерских курсах, одновременно получив звание офицеров РК. Даже назначение Кима на пост главы ЦРУ, безусловно, свидетельствует о том, что он пользовался очень большим доверием у Пака. Можно, однако, допустить, что, как и ряд других чиновников, Ким постепенно отдалился от него.
    Рассмотрим подробности. Я склонен доверять Обердорферу, который рисует эту ситуацию так. Вечером 26 октября 1979 г. на территории "Голубого дома" состоялся приватный ужин, на котором кроме Пака и этого Кима присутствовали начальник личной охраны президента Ча Чжи Чхоль и руководитель секретариата аппарата президента Ким Ке Вон. Ссора, ставшая причиной убийства, была связана с тем, что Ким Чэ Гю отклонил предложение Ча Чжи Чхоля о расстреле в Пусане студенческих демонстраций солдатами-десантниками, и когда демонстрации состоялись, президент не стеснялся в выражениях, устроив во время ужина разнос начальнику ЦРУ в присутствии третьих лиц. Пак очень резко отозвался о неспособности Ким Чэ Гю справиться с народными волнениями. Ча активно поддержал его, так как сильно враждовал с Кимом. Оскорбленный руководитель ЦРУ РК покинул помещение, поднялся на второй этаж того же здания в свои личные апартаменты, где взял пистолет и положил его в карман. Затем он приказал своим телохранителям открыть огонь по телохранителям президента, как только они услышат стрельбу в зале, где проходит ужин. Убедившись в том, что его люди готовы, он с криком "Как вы можете иметь своим советником столь недостойного червяка?!" расстрелял в упор сначала Ча, а потом Пака. В каждого из них попало несколько пуль, и когда его собственный пистолет заело, Ким Чэ Гю воспользовался оружием одного из своих телохранителей.
    Такая картинка больше похожа на убийство в состоянии аффекта, нежели результат хорошо спланированного заговора, хотя впоследствии Ким Чэ Гю держался подобной версии. Как и Пак, Ким Чэ Гю ранее был военным, и будь его действия более осознанными и преднамеренными, он бы, как минимум, стрелял точнее и не забыл бы накануне смазать пистолет.
    Убив Пака, Ким Чэ Гю связался с начальником штаба армии и предложил ему приехать в ЦРУ и ввести военное положение. Однако тот предложил провести совещание на его территории. Ким принял в нем участие, не афишируя, однако, то, что президента убил именно он, но тут объявился четвертый участник злосчастного ужина – Ким Ке Вон (который даже не был ранен), который и сообщил подробности случившегося, после чего директор ЦРУ был арестован.
    Существует, однако, и американский след. Ким Чэ Гю был, безусловно, в курсе того, что корейско-американские отношения ухудшаются, и одна из главных причин этого – личность Пака, с которым связывали и "Кореягейт", и нарушение прав человека в стране, и его излишне самостоятельную во многих вопросах политику, особенно – активное желание сделать Корею ядерной державой. Возможно, Ким считал, что если он избавит страну от Пака, американцы вознаградят его за это, возможно, действовал по их прямому наущению.
    Впоследствии Ким Чэ Гю и четыре человека, которые помогали ему во время убийства Пака, были повешены 24 мая 1980 г. Суд счел, что ими двигало не желание восстановить демократию, а жажда личной власти, точнее – желание ее сохранить. Ким Ке Вон тоже был приговорен к смертной казни, но военный суд заменил наказание пожизненным тюремным заключением.
    Несмотря на то, что похороны Пака были многолюдными, наблюдатели отмечают, что ни народ, ни чиновники не были преисполнены искренней скорби.
    Чхве Гю Ха, исполнявший после его смерти обязанности президента, был хорошим исполнителем, но плохим лидером. Не без давления США он заявил о "деюсинизации" и начал делать активные шаги в этом направлении, но его действия были практически сразу же пресечены новым поколением высшего офицерства во главе с генералом Чон Ду Хваном. Правда, это было уже иное поколение военных, прошедшее не японскую, а американскую подготовку.
    Новый переворот и укрепление военных во власти обошлись куда большей кровью (достаточно просто вспомнить восстание в Кванчжу в мае 1980 г.), а по личностным качествам Чон Ду Хван и члены его семьи безусловно проигрывали Пак Чон Хи. Если простота и скромность Пака не были напускными, то Чон был известен как человек упрямый и высокомерный, а его семья была замешана в целой серии скандалов. И если даже после смерти Пака, когда в последние годы Юсин диктатор начал заметно меняться в худшую сторону, его все равно воспринимали неоднозначно, то в конце правления Чон Ду Хвана доброжелателей у него практически не было. И хотя именно в правление Чон Ду Хвана была окончательно побеждена инфляция, а переход Южной Кореи в число новых индустриальных стран Азии совершился и был закреплен Олимпийскими играми 1988 г. в Сеуле, эти подвижки были не следствием его собственной политики, а наследием системы, заложенной генералом Пак Чон Хи. Системы, которая начала претерпевать изменения только в последнее десятилетие ХХ века.

    Итоги

    Пак Чон Хи - личность, безусловно, яркая и заслуживающая пристального внимания, а его опыт, включающий как большие достижения, так и определенные ошибки, требует серьезного анализа, тем более что сейчас наша страна сталкивается с похожим комплексом проблем. Многие политические лозунги Пак Чон Хи актуальны и для современной России: национальное возрождение, укрепление национального самосознания и подъём национального духа, установление основ здоровой национальной этики, революционное преобразование человека.
    И многие мероприятия действующего президента России похожи на то, что 40 лет назад делал Пак. Насколько это возможно, он восстанавливает боеспособность армии и спецслужб, жестко стремясь положить конец политической и уголовной преступности, проводит частые совещания с экспертами, стремится "равноудалить" с политической арены наиболее заметных представителей олигархии, потихоньку подрывая их экономическую власть и подбираясь к "семье".
    Южнокорейский опыт дает и важный пример соотношения демократии и модернизации: мы не можем уйти от признания того факта, что форсированный вывод страны из кризиса невозможен без определенного закручивания гаек. Но максимум, что могут обеспечить подобные методы правления - это резкий прорыв, после которого необходимо переходить к иным способам выхода из кризиса. Задержка чревата перерождением в диктатуру, а военные методы правления вне чрезвычайной ситуации так же мало приемлемы, как гражданские методы во время войны или острого социального кризиса.
    Анализ деятельности Пака в который раз ставит вопрос о сочетаемости западной демократии и особенностей конфуцианского культурного региона, о том, насколько народные Кореи массы готовы воспринять идеи демократии в том понимании, в котором их воспринимают люди европейской культуры.
    Еще один аспект связан с явным сходством структур режима Юга и Севера. Временами кажется, что засекречивание на Юге многих аспектов северокорейской жизни было связано с тем, что Пак очень не хотел, чтобы люди находили аналогии между организацией тоталитарной системы тут и там. Высокий уровень политического индоктринирования населения, повышенная роль армии и органов безопасности, государственный контроль экономики, контроль информации и передвижения, государственная система, в большей ли меньшей степени подстроенная под харизматического лидера, идеология национального субъективизма – далеко не полный перечень того, что объединяло режимы Ким Ир Сена и Пак Чон Хи. Можно заметить, что, не заимствуя коммунистические идеологические установки, Пак сумел заимствовать те элементы советской тоталитарной системы, которые, будучи внедренными на южнокорейскую почву, продолжали эффективно действовать.
    Опыт Пака говорит и о том, что многие элементы социалистического наследия, которые мы привыкли чохом выбрасывать на свалку истории, живут и побеждают при их правильном применении и очистке от лишней идеологической шелухи. Так, большинство методов, примененных Паком для вывода страны из кризиса, включая госзаказ, пятилетние планы, чучхесон или некоторые особенности политики в области идеологии и культуры, отражали его увлечение социалистическими идеями, которое он сумел творчески приспособить к требованиям времени в своей собственной стране, заимствовав у социалистического способа хозяйствования и управления действительно полезные элементы.
    Так что отождествлять Пак Чон Хи и Пиночета не стоит – по сравнению с режимом чилийского диктатора режим Пака при всех его перегибах (в значительной степени вызванных особенностями разделенной страны) был гораздо менее кровавым, а мероприятия по подъему экономики страны – гораздо более успешными.
    Многие детали отношения к Пак Чон Хи в Республике Корея напоминают мне и наше отношение к Сталину. Отдавая должное его заслугам государственного деятеля и отмечая те тоталитарные методы, к которым он при этом прибегал, из него лепят образ правителя "сурового, но справедливого", противопоставляя его скромность и аскетизм моральному облику вождей более позднего времени. Хотя история Пак Чон Хи – это и история о том, как власть меняет человека. Тот, кто начинал как действительно интересный лидер, в последние годы своего правления превратился в человека, обуреваемого исключительно жаждой сохранить собственную власть и потерявшего большую часть своих лучших качеств.

Основная использованная литература

В. М. Мазуров. Южная Корея и США (1950 – 1970 годы). М., 1971.
Пак М. Н. Очерки по историографии Кореи. М., 1987.
А. Прозоровский. Экономическая модернизация и нарастание авторитаризма: парадокс правления Пак Чжон Хи.
А.А. Прошин, А.А. Тимонин. Неоколониализм США и Южная Корея. М.: Наука. 1985.
Д. А. Самсонов. Основные идеологические установки системы "Юсин" (1972-1979) (по материалам исследований корейских авторов).
В. П. Ткаченко. Корейский полуостров и интересы России. М. 2000. 207 с.
Henderson. Gregory. Korea. The policy of the vortex.
Don Oberdorfer. The Two Koreas. A contemporary History. Basic Books. 1997.

http://vestnik.tripod.com/articles/park-jong-hee.html

Поделиться: